Журнал «Если» - «Если», 2002 № 03

Однако для этого поджанра не все еще потеряно. Во всяком случае, роман Александры Сашневой «Наркоза не будет» — свидетельство того, что возможности «городской сказки» вовсе не исчерпаны и здесь также возможны неожиданные и странные открытия.

Не так уж важно, осознают ли издатели наличие представленных здесь направлений — в любом случае они ориентируются на их существование, как на некую сформировавшуюся реальность. У каждого из направлений есть своя ниша, свои читатели и свой традиционный набор авторов. Печальный, но общеизвестный факт: издатель боится риска; он скорее предпочтет выпустить вещь, похожую на десяток других, но с гарантией какой-никакой продаваемости, чем решится опубликовать нечто новое и странное, с неясной коммерческой перспективой. Поэтому очень много действительно любопытных и небесталанных текстов все еще хранится в столах у авторов, либо имеет хождение только в электронном виде (как большинство работ Е.Хаецкой). Но то, что они все-таки есть, уже внушает надежду. В целом же можно констатировать: в отечественной фантастике уже сформировался свой собственный «ареал» фэнтези. И эта фэнтези имеет не так уж много общего с зарубежными первоисточниками — как по выбору тем, так и по стилистике, и даже по набору стандартных штампов. А если уж и плохие произведения оказываются слепками с отечественных, а не переводных аналогов — значит, жанр действительно живет своей собственной и независимой жизнью.

Откуда у вас такая нелюбовь к интернету? Любая приличная редакция ведет переписку с использованием современных средств связи, у вас же всё по бабушкиному рецепту: присылайте письма, детки… / Alex Odi, по интернету/

Ну так уж и всё… Давайте не преувеличивать. Единственный случай, когда мы просим читателей пользоваться почтой, это конкурс «Альтернативная реальность». Почему — мы неоднократно объясняли. Можем добавить еще одно соображение. Если человек серьезно относится к своим литературным опытам, если уважает труд людей, которые читают и оценивают его работы, он вполне способен совершить некоторые дополнительные движения души и тела: распечатать рукопись, поместить ее в конверт и отослать в редакцию. Кстати, для литературных журналов, что наших, что «продвинутых» зарубежных, это общее требование (исключение делается лишь для заказанных материалов). Ну а все ваши пожелания, предложения, вопросы, критические работы и т. д. мы с удовольствием примем по электронной почте.

Не понимаю, как редакция журнала могла пропустить такую откровенную лажу, как статья А.Щербака-Жукова «Киберпанк ужасный и любвеобильный» (№ 8, 2001). Если уж о чем-то пишешь — потрудись изучить предмет. Цитирую: «…до «Матрицы» был всего один фильм, который имел непосредственное отношение к упомянутому направлению…» Автор явно имел в виду «Джонни-мнемоника». Но куда в таком случае г-н Щербак-Жуков дел «Нирвану»? Куда он спрятал «Газонокосильщика-2», в котором тоже присутствуют киберпанковские мотивы и антураж? Опомнившись, автор все же вспоминает «Дикие пальмы» и «Странные дни», да и «Нирвану» тоже, которая выпрыгивает, как туз из рукава. Другое дело, что вышеперечисленные ленты не всегда имеют отношение к Гибсону, которого автор ставит во главу угла. Вот вам икона — поклоняйтесь. А другие? Щербак упоминает их вскользь, походя.

Цитирую снова: «На русском языке вышло три романа У.Гибсона: «Нейромант», «Граф Нуль», «Мона Лиза овердрайв». Но опять же: куда схоронился выпущенный в 2001 году издательством «Азбука» «Виртуальный свет»?

Больше всего досталось пресловутой «Матрице». По мнению автора, в ней отсутствует любовная линия. А как же Нео и Три-нити? «Выморочные карбонарии», которые борются непонятно с кем и непонятно за что? Вполне понятно: за свободу людей, против машин. Непонятно одному лишь Жукову. «Как отличить настоящий киберпанк от фальшивого?» Жуков проводит грань по Гибсону (кстати, моему любимому автору, чьи достижения трудно переоценить). Значит, Гибсон — настоящий, остальное — фальшивое? Получаем авторитет. Вождя. Сами киберпанки когда-то стремились отойти от стереотипов и жестких рамок (вспомним иронию Гибсона в рассказе «Континуум Гернсбека»).

С нем боролись, на то и напоролись… / А.Павлухин, по интернету/

Совсем не хочется ввязываться в дискуссию о стилях и направлениях кино и литературы, когда оппонент, видимо, сам чувствуя слабость своих доводов, заранее начинает хамить. Но в данном случае дискуссия оправдана тем, что А.Павлухин разделяет достаточно распространенное заблуждение, свойственное довольно многим людям, далеким от гуманитарной культуры, зато тесно связанным с компьютером и интернетом. По причине близорукости они видят в киберпанке исключительно виртуальную реальность — ставят знак равенства между этим литературным стилем и этим понятием. Между тем собственно виртуальная реальность в фантастике появилась значительно раньше, чем выкристаллизовался стиль киберпанк. Примеров множество — скажем, Харлан Эллисон. Кроме компьютерного антуража, свойственного многим фантастическим произведениям (к примеру, тем же обоим «Газонокосильщикам» или польскому фильму «Царь-компьютер», являющемуся вольной импровизацией на тему стихотворения Гете «Царь леса», где машина стремится затянуть в виртуальную реальность мальчика), киберпанку свойственны еще и сюжеты совершенно особого рода. Это, как правило, экономические триллеры и всегда истории столкновения человека с системой — причем системой, созданной людьми, а не машинами. К слову сказать, в киберпанке начисто отсутствует противопоставление машин людям, в нем все искусственные интеллекты являются продолжениями естественных человеческих умов. А борьба «за свободу людей, против машин» — это не борьба вовсе, а паранойя. Тема «Бунта машин» была поднята еще Андреем Платоновым и расцвела пышным цветом в 60-е годы в фантастике «Новой волны». Киберпанк (я имею в виду литературу) этой темы не касался. В этом он, как ни странно, близок творчеству Стругацких, которые тоже никогда не высасывали темы из пальца, а экстраполировали в будущее проблемы настоящего. Что касается того, что «автор ставит во главу угла» Уильяма Гибсона, то, во-первых, не его одного, но в паре с Брюсом Стерлингом, а во-вторых, как же иначе, если именно эти два автора являются основателями данного литературного направления, именно они сформировали киберпанк как таковой. Естественно, что двумя этими именами и может «измеряться» все претендующее на звание киберпанка. К тому же все остальные авторы мало переводились на русский язык и уж тем более не были экранизированы. Комиксы Брюса Вагнера не в счет, поскольку это явление само по себе вторичное по отношению к тому же Гибсону. Упрек в том, что я не упомянул роман «Виртуальный свет», легко снимается, если заглянуть в выходные данные журнала «Если», где была напечатана моя статья: на момент ее приема книга еще не вышла. Поскольку киберпанк родился в литературной среде, то и для оценки кинофильмов приходится, в первую очередь, привлекать книжные примеры. Кинематографистам весьма свойственно перенимать исключительно визуальную часть, напрочь опуская содержательную. Именно поэтому, говоря о типизации, нельзя упоминать «Нирвану», а тем более «Газонокосильщика». «Странные дни» тоже к киберпанку могут быть причислены лишь условно. А «Дикие пальмы» — вообще телефильм, а не кино, то есть совсем другой жанр. Вот и остается только «Джонни-мнемоник». Конечно же, нет киберпанка «настоящего» и «фальшивого». Хотя ирония автора письма не лишена основания — сам того не понимая, он вышел на серьезную тему: сейчас уже можно говорить о киберпанке как литературном направлении и о нем же — как о модном элементе антуража. Используя этот антураж, можно снять фильм, а можно оформить ночной клуб или устроить рейв-вечеринку. Но к литературному стилю — яркому, новому, подчас шокирующему и многими любимому — все это не будет иметь ровным счетом никакого отношения.