Владимир Фильчаков - Катализатор

Дверной звонок прозвучал так неожиданно, что я вздрогнул. По ногам вдруг прошел холод, в желудке неприятно заныло. Кого еще черт принес? Я никого не жду. Не открою! У меня на столе такое сокровище лежит... Спрятать! Немедленно! Я завернул кубик в бумагу и тряпицу, принялся озираться - куда спрятать? Поднял сиденье дивана и сунул сверток внутрь. Звонок не переставал звонить. По всему было видно, что человек за дверью знает - я дома, и не уйдет, пока ему не откроют. С самыми дурными предчувствиями я поплелся открывать.

На пороге стоял опрятный старичок в черном длиннополом пальто, фетровой шляпе и лайковых перчатках. Он ласково улыбался, топорща седую бородку клинышком.

- Что вам нужно? - неприветливо спросил я.

- Виктор Андреевич? - учтиво осведомился старичок. - Вы позволите войти?

- Что вам нужно-то?

- Вам, видите ли, привет от Шмыги... От Шмыгина Александра... эээ... Не помню отчества. Позвольте, все-таки, войти. Неудобно разговаривать через порог. Да и примета, говорят, дурная.

Я с неудовольствием посторонился, и старичок проник в квартиру. Он снял пальто, и при свете светильника в прихожей я убедился, что пальто у него чрезвычайно дорогое. Он повесил пальто на вешалку, шляпу положил на полочку, пригладил седой ежик на голове и прошел в комнату. На нем был безукоризненный черный костюм, галстук и штиблеты из крокодиловой кожи. По всему видно, что ко мне явился весьма богатый и почтенный джентльмен.

- Вы позволите присесть? - осведомился джентльмен. Он сел, не дожидаясь ответа, на один из стульев и благожелательно посмотрел на меня.

Я сел напротив.

- Вы, кажется, назвали Шмыгина? - как можно более равнодушно спросил я. - Привет изволили передать? А вы знаете, Шмыгина я уже лет десять не видел...

- Ну, так уж и десять! - старичок захихикал. - Не преувеличивайте, уважаемый Виктор Андреевич. - Не более полугода прошло. Не более. Да вы вспомните, вспомните. Октябрьский вечер. Холодно было. Почти как сейчас. Нет, сегодня гораздо теплее. Весна ведь. Птички чирикают. Но не важно! Помните - подворотня этого самого дома? Шмыгин передал вам узелок. Ну, вспомнили? Нет? Странно. - Он перестал улыбаться и глянул на меня подозрительно и, как мне показалось, с жалостью. - Плохая у вас память, дражайший Виктор Андреевич. Жаль. Очень жаль.

Он встал, посмотрел на меня сверху вниз и сурово сказал:

- Предмет надо вернуть!

- Какой предмет? - я разыграл безмерное удивление.

- Тот самый предмет, который вам передал Шмыгин, перед тем как его арестовали.

- Послушайте, - сказал я, вставая. - Никакого Шмыгина я в прошлом году не видал. Никакого предмета я от него не получал. Тут явно какая-то ошибка. Кто вам сказал, что Шмыгин передал мне что-то?

- А он и сказал. Шмыгин.

- Ну, он вам наврал. - Я пожал плечами.

Старичок целую минуту с интересом разглядывал меня. Потом веско произнес:

- Перед смертью не врут.

Наступила тишина. Мы смотрели друг другу в глаза, и я старался выдержать, не отвести взгляда. Мне это плохо удавалось. Мне казалось, что старик видит меня насквозь, что глаза выдают меня.

- Ну что ж, - он наконец отвернулся и зашагал в прихожую. - Нет, так нет. О чем, в самом деле, разговаривать?

Он надел пальто и шляпу, еще раз испытующе посмотрел на меня и сказал:

- Зря вы так, Виктор Андреевич. Я хотел по-хорошему. Неужели вы полагаете, что в этом городе кто-то согласится иметь с вами дело, когда вы решите продать предмет? Уверяю вас, вами могут заинтересоваться только органы правопорядка. А если за вас возьмется милиция, она вытянет из вас все потроха, не сомневайтесь. Впрочем, милиции это не удастся. Потому что потроха из вас вытянут совсем другие люди.

Он приподнял шляпу и вышел. Я потянул дверь на себя, чтобы запереться, но дверь неожиданно рванули снаружи, и она широко распахнулась. В проеме показались два здоровяка, которые бесцеремонно вошли, подхватили меня под руки и поволокли в комнату.

- Вытирайте ноги, - промямлил я в испуге.

Меня швырнули на диван. Один из вошедших, кавказец с густой бородой и сломанным носом, усмехнулся и сказал с сильным акцентом:

- Чувство юмора, да? Это хорошо. Весело будет.

- Ты, гнида! - прошипел второй, румяный и круглолицый, сжимая кулаки. Я скосил глаза на эти стенобитные машины. - Ты давай не крути тут! Где кубик?

- Кубик? - я поморгал, с тоской сознавая, что эти парни шутить не будут, и куб, скорее всего, придется отдать во избежание членовредительства.

- Да, кубик! - круглолицый схватил меня за горло, и у меня захрустели шейные позвонки.