Александр Дихнов - Портал на Керторию

Похожим было и мое отношение к Гаэли. Я прекрасно отдавал себе отчет в том, что она с самого начала откровенно водила меня за нос, преследуя в этой истории свои собственные цели, вероятно, весьма далекие от моих, но как-то не получалось у меня на нее сердиться. В конце концов, она ведь не совершила ничего, пошедшего мне во вред… Во всяком случае, так я думал, пока не вспоминал, что именно из-за нее бросился в отчаянную погоню за Вольфаром, приведшую меня туда, где я пребывал. Но даже когда я об этом вспоминал, то сразу урезонивал себя тем, что таково было мое собственное желание и винить в нем некого. Впрочем, одно наличие подобного желания убедительно доказывало, что Гаэль много для меня значит. А это было опасно и вполне могло рассматриваться как вред… С другой стороны, что в этом такого предосудительного…

Да, по предыдущему абзацу у вас может сложиться впечатление, что когда дело доходит до отношений с женщинами, я легко могу запутаться. Собственно, так оно и есть. Поэтому, несмотря на честные попытки разобраться в своих чувствах, все это мы опустим и ограничимся трезвым взглядом на проблему.

Практически ее можно изложить в трех словах: кто такая Гаэль? Но стоит за ними многое, очень многое… Исходя из непреложного факта ее анатомии, а также менее существенных деталей вроде того, что она левша и куда крепче физически, чем это можно подумать по ее изящной фигурке, напрашивался вполне однозначный вывод: она – керторианка. В то же время чистокровной представительницей моей расы она быть не могла. Во-первых, ни одной настоящей керторианке никоим образом не удалось бы покинуть родную планету, даже если сделать дикое допущение, будто ей вдруг того захотелось, и во-вторых, такой тип женщин на Кертории просто отсутствовал. Здесь я имею в виду чисто физические отличия: Гаэль была невысокой, достаточно миниатюрной брюнеткой, а все керторианки гораздо выше, крупнее, светлее, да и вообще – другие… Соответственно, оставалась единственная возможность: Гаэль была полукровкой, притом мать ее определенно была человеком, а отец – керторианцем. Вот так, ни больше ни меньше… Вопрос «кто же в таком случае отец?» хоть и представлялся мне небезынтересным, но чисто в академическом плане. Важно тут было другое… Напомню, все мы, керторианцы, оказались в Галактике, вступив в некую игру с призом в качестве королевского трона Кертории, согласно правилам которой на родину мог вернуться только тот, кто переживет остальных (впрочем, я опять не совсем точен – у этой игры было единственное правило). Каким же образом влияло на ситуацию само существование Гаэли? Кто она – новый участник, или к ней это не имеет ни малейшего отношения? А если первое, то выступает ли она на равных основаниях с остальными, и в частности, относится ли к ней наша клятва о ненападении?.. Даже принимая во внимание, что реальная перспектива возвращения на Керторию в данный момент едва ли воспринималась кем-то очень уж серьезно, все равно я не сомневался в желании всех своих соотечественников иметь точные ответы на эти вопросы, со всеми вытекающими последствиями. То есть мог возобладать подход, прекрасно известный керторианцам еще до знакомства с Человечеством: нет человека – нет и проблемы!.. Но это казалось вероятным только при условии, что Гаэль – единственный случай подобного рода, а я лично был в этом не уверен. Как я выяснил во время последних событий, прервавших мою более чем полувековую летаргию, многие из керторианцев женились. И тогда это вызвало у меня изрядное недоумение: зачем, спрашивается?.. Ну, можно понять графа Таллисто – чтобы стать Президентом, необходимо быть женатым. Но остальные? Зачем связывать себя законными узами, к которым у нас дома относились очень строго, в этом обществе достаточно свободных нравов? Единственное разумное объяснение – ради детей, их законнорожденности и всякого такого. Но, как я думал, ребенок от такого смешанного брака все равно не возможен!.. Что ж, я ошибался, и ошибка находилась прямо у меня под носом.

Надо ли говорить, все перечисленные соображения и загадки вызывали у меня определенное желание с ними разобраться. Более того, в особо мрачном настроении мне даже хотелось раздать всем сестрам по серьгам (хотя в более светлые минуты я понимал, что мне это просто не под силу)… Смягчающее же слово «определенное» в данном контексте можно рассматривать только в том смысле, что всепоглощающее, всеобъемлющее и неотвязное желание у меня было одно – выбраться из этой е..ной камеры!