Александр Дихнов - Портал на Керторию

– Нет, герцог, не думаю, что такая постановка вопроса правомочна, – по-прежнему безапелляционно заявил Деор. – Речь вообще не идет о месте рождения или проживания. Произнося «керторианец», мы всегда имеем в виду расовую принадлежность, так с чего вдруг делать исключения?.. А в смысле физиологии у клона Вольфара Рега были налицо все признаки керторианца, вы же первый можете это засвидетельствовать!

«Вот и отлично!» – чуть не выпалил я, но вовремя прикусил язык – это точно было бы чересчур… Пора было как-то подвести итог – за меня никто этого делать не собирался, так что я воспользовался апробированным методом:

– Стало быть, никто не будет возражать, если мы посчитаем клона убитым керторианцем. Со всеми вытекающими последствиями. Не так ли?

Очередной раз сработало – никто не возразил, да и вообще никак не выступил. Конечно, кому-то может показаться, что такой окончательный вердикт по «делу Вольфара» выглядит с точки зрения здравого смысла абсурдно. Но то с точки зрения человеческого здравого смысла, в глубине же души любого керторианца живет дотошный казуист, всегда готовый отдать предпочтение форме содержанию. Если содержание его устраивает…

Но большого облегчения я не испытал, ведь теперь предстояло перейти к самому важному и в то же время щепетильному вопросу. В голове моей все еще варилась каша из обрывков разрозненных мыслей и ассоциаций, поэтому, не долго думая, я рубанул с плеча:

– Тогда остался последний вопрос – что мы будем делать с созданной Вольфаром станцией «Бантам»!

Подобное откровенное указание на столь трепетный предмет было сравнимо с качественным ударом по корпусу, когда у противника перехватывает дыхание. Я не стал ждать, пока оно восстановится, и в который раз повернулся к Принцу, но теперь уже по делу.

– А вот по этому поводу я хотел бы услышать мнение Вашего Высочества.

Несмотря на внешнюю нейтральность, вопрос, обращенный к Принцу, был более чем дерзким – кто я вообще такой, чтобы чего-то от него «хотеть бы»?.. И мгновение он явно колебался: не стоит ли меня проигнорировать, но все же удостоил ответом, заговорив впервые с начала Совета (забавно, но мы полностью поменялись ролями – раньше я старался не проронить ни слова, теперь – он).

Итак, Принц разразился витиеватой тирадой на родном языке, переводить которую у меня желания нет. Смысл ее заключался в том, что он ничуть не обязан оповещать всех и каждого о своем мнении, а вот с моей стороны наблюдается либо непроходимая глупость, либо крайняя степень фарисейства.

От оскорбления я, понятно, остолбенел и все такое, но в голове вдруг прояснилось… Собственно, ничего неожиданного не произошло. Своими поступками я бросал Его Высочеству вызов, а он лишь сообщил: пожалуйста, принимаю! Нелюбимый же керторианский был выбран им для того, чтобы неотчетливее показать: кто на кого тявкает!..

Выбор у меня был невелик: проглотить пилюлю и отступить или ринуться в открытый бой. Но тут меня разобрало любопытство – а что думают остальные? Я чуть качнул головой Принцу: подождите, мол, немного, и отвел взгляд от его невозмутимого лица… Казалось бы, по правилам я должен застать в зале девять безразличных соляных столпов. Но самое поразительное, что настоящее, подлинное безразличие наблюдалось лишь у барона Данферно. Наиболее выразителен был Князь Марандо, чьи мелкие, резкие черты прямо лучились довольством; остальные же колебались в диапазоне от пренебрежения – зарвался и получил (барон Рагайн) – до явного сожаления о моей участи у Креона, для верности даже показавшего: осаживай!.. И только одно лицо выражало непоколебимую уверенность в том, что я не отступлю, и сейчас мы сцепимся с Принцем по-настоящему. Это было лицо моего дяди, чертова титана мысли и знатока тайников души!

Что ж, я не собирался разрушать его надежд, но не заявлять же просто: «Вы, Ваше Высочество, – негодяй!» Нужен был какой-то ход, который удивил бы его, а лучше – разозлил. И для начала я решил как-нибудь прицепиться к его словам, напустил максимально простодушный вид (для чего особых усилий не требовалось) и обернулся к Принцу, ждавшему весьма терпеливо.

– Вы, наверное, правы, Ваше Высочество, – я глуповат. Никак вот не возьму в толк – в чем же может заключаться упомянутое вами фарисейство?

– Ну нет, ваша глупость в поговорку не войдет, – холодно улыбнулся Принц. Убедившись, что я не заткнусь, он тоже перешел на английский… – Вы желаете, чтобы я уточнил, в чем именно проявляется ваше лицемерие? Извольте! Могу повторить графа Деора: мое мнение, – последние слова он выделил неприкрытой насмешкой, – относительно станции «Бантам» вам прекрасно известно!