Александр Дихнов - Портал на Керторию

Так вот, в зависимости от талантливости автора и наличия у него личного опыта эти описания могут иметь разную степень адекватности, но в целом на них можно ориентироваться, а я лишь подчеркну главное: в пребывании на грани жизни и смерти нет ничего приятного!

Исходя из чего, я хочу сразу перейти к воистину прекрасному утру, когда критическая стадия осталась позади. Я проснулся от долгого и спокойного сна, открыл глаза и обнаружил, что могу нормально воспринимать окружающее, а также связно мыслить. Осознание всего этого было столь чудесно, что мелочи типа дикой слабости, не позволяющей пошевелить даже рукой, не способны были омрачить наступление весны в моей душе…

С неподдельным интересом я огляделся, насколько это возможно не поворачивая головы, с легкостью проанализировал увиденное и убедился – многие фрагменты, запечатлевшиеся в моих воспоминаниях, соответствовали действительности. Неведомо как я покинул Аркадию и находился теперь на Веге Прайм; во дворце своего старого друга Реналдо Креона. А конкретнее – лежал на огромной кровати в его собственной спальне, и в этом, кстати, прослеживалась определенная ирония судьбы: не так давно в разговоре по мультилинии Креон, еще не отошедший от последствий авиакрушения, с сарказмом предлагал мне поменяться местами. Была ли ирония намеренной, еще предстояло выяснить, а вот в одном он меня не обманул – ложе и впрямь оказалось чертовски удобным.

Моя память подсказывала также, что, когда бы я ни очнулся, поблизости всегда всплывало чье-нибудь знакомое лицо: Гаэли, Уилкинса, Креона, Бренна. И похоже, неусыпный надзор «сиделок» и вправду имел место – на момент моего возрождения в данной роли выступала Гаэль. Она расслабленно сидела в глубоком кресле справа от кровати и задумчиво смотрела куда-то за изголовье (по моим воспоминаниям, там находилось окно). За исключением заметных следов усталости, выглядела она неплохо, и меня это порадовало… По-настоящему значащим можно было признать только факт, что на коленях у моей подруги лежал здоровенный бластер армейского образца, но присутствие данного предмета меня совсем не удивило. Как бы хорошо я ни думал о своих друзьях, они не стали бы поочередно нести вахту у постели больного только ради присмотра и ухода – с этим вполне в состоянии справиться квалифицированный медперсонал. Нет, безусловно, они меня охраняли…

Честно говоря, лежать вот так, чувствовать себя живым, смотреть на Гаэль и размышлять о важных вещах доставляло мне колоссальное удовольствие, но слишком уж хотелось общаться. Я проинспектировал состояние речевого аппарата, прорепетировал про себя, как с ним должно обращаться, и сказал:

– Доброе утро, Гаэль! – Неплохо получилось – почти нормальным голосом, тихим только…

Ну что, реакция многажды превзошла мои ожидания – вместо маленькой демонстрации чувства юмора, принятой в нашем кругу, последовал бурный всплеск эмоций. Поскольку, как вы наверняка заметили, я не любитель мелодраматических эффектов, то здесь тоже ограничусь констатацией: Гаэль и впрямь была очень рада – такое разыграть невозможно. И видимо, я еще не окончательно превратился в бесчувственное бревно – меня это изрядно тронуло.

Когда же восклицания сменились связными словами, то это оказались вопросы. Спасибо, что, учитывая мое состояние, она решила начать с простых:

– Как ты себя чувствуешь? Хочешь чего-нибудь?

– Хорошо. По крайней мере, ничего не болит. – Ответить на первую часть было легко, а вот со второй требовалась осторожность – хотелось мне всего (да побольше), но следовало соразмерять желания с возможностями. Поэтому я ограничился традиционным: – Кофе и сигару.

Все-таки хорошо иметь дело с человеком мудрым – никаких соплей вроде «ни в коем случае, тебе это будет вредно». Напротив, Гаэль с явным удовольствием извлекла откуда-то сигару, аккуратно обрезала кончик (моим собственным ножиком, что забавно), прикурила и сунула ее мне в рот, а после распорядилась насчет кофе в браслет рации – я невольно отметил, как серьезно они тут экипировались…

Следующие несколько минут, в течение которых пришлось вновь осваивать приемы питья и курения, принесли результат, несомненно огорчивший бы поборников искоренения наркотиков вплоть до самых легких – я почувствовал себя много лучше и крепче физически, смог даже вскарабкаться в полусидячее положение, подпираемое несколькими подушками… Когда же я лихим движением выхватил сигару изо рта и, не промазав, стряхнул пепел в пепельницу (заботливо подставленную почти под самый нос), на лице Гаэли появилось знакомое лукавое выражение.