неизвестен Автор - Без названия

- Моя мама - преподаватель философии! И мне доставляет удовольствие слушать ее дозволенные речи!

- Подлиза, перестань! - сказала она и, шутливо оттолкнув меня плечом, добавила: - Я не слишком навязчива?..

- Что ты, мама! Я действительно рад.

- Ну ладно, ладно, не оправдывайся. Лучше скажи, я тебя давно не видела в столь озабоченном чтении книги, как сегодня, что ты читал так увлеченно и столько времени, если не секрет, конечно?

- Вот, - сказал я и протянул маме книгу. Она прочла вслух ее название:

- "Возрожден ли мистицизм?"... Павел Семенович Гуревич...

- Ты уже читала ее? - спросил я, обрадовавшись тому, что можно будет прямо сейчас поделиться впечатлениями.

- Прочесть не было времени. Я просматривала эту книгу в университетской библиотеке.

- Ну, и каково будет твое родительское мнение?

- Как только у меня появится свободное от усталости время, я обязательно ее прочту, - ответила мама.

- Все понятно, значит, одобряешь?

- Одобряю, сынок.

- Тогда, мама, можно тебе задать вопрос по существу дела?

- Задавай.

- Итак, мой вопрос, что такое мистика?

- Когда я училась в университете, мистика в энциклопедическом словаре определялась как вера в сверхъестественный мир, с которым особым, таинственным путем якобы общается человек.

- Мама, а какое определение ты можешь дать теперь - не как студент по словарю и не как преподаватель, а сама, как человек-философ со своим отношением к этому вопросу?

- Сейчас попробую... Мистика, это, по-моему, необъяснимое сейчас, принимаемое на веру, соприкосновение с определенным, известным частно или в сравнениях, количеством, принадлежащим известному или неизвестному качеству, причем, соприкосновение с таким количеством, которое не может существовать вне своего качества, ибо количество вне качества, существующее само по себе, это уже не количество, а качество, а любое качество имеет при себе сумму всех своих количеств, в нашем земном понимании, и его можно принять за совершенно законченную вещь, предмет, выраженный в какой-то форме, а это уже обычное явление, лишь может возникнуть вопрос о предназначении этого предмета; итак, соприкосновение с количеством, где не ясно лишь то, как существует это количество, не могущее существовать вне своего качества, все-таки - вне качества! Если мы зададим такой вопрос, то мы подтвердим в каком-то данном случае присутствие мистики, в противном случае ее просто нет...

- Мама, а что, если мистика - это наука, и наисерьезнейшая?

- К сожалению, Сережа, - в нашем мире верят только приборам, а приборы, еще раз, к сожалению, пока еще не оборудованы понятием веры.

Мама замолчала. Прошло некоторое время, может, с минуту или больше...

- Кстати, - неожиданно оживившись, сказала мама, - наше семейство имеет некоторые соприкосновения с мистикой! - Я насторожился. - Родной брат твоего деда по отцу был, - воскликнула мама, - самый настоящий мистик! Колдун, говорили в народе!

- Да что ты, мама! - подскочил я на месте. - И ты никогда об этом не говорила! Расскажи...

- Твой двоюродный дед, когда еще был живой, рассказывала бабушка Дарья, был очень суровым человеком, злым и жестоким. Он жил в сорока километрах от Каспийского моря. Рыбаки, жители окрестных деревень, каждый год уходили на небольших судах на рыбный промысел и по нескольку месяцев находились в открытом море, а твоего двоюродного деда с собою не брали. Боялись они его. Если кто и отваживался его взять, то тот навидывался страхов на всю свою жизнь: огненные птицы летали над судном, преследуя его по пятам, они бросались на рыбаков! Огненные кошки бегали по палубе, карабкались по мачте в небо... Да и в селе от твоего двоюродного деда житья не было! А когда он, старый и дряхлый, лежал при смерти в своей избе, то он целый месяц не мог умереть. Бабушка Дарья говорила, он все просил, чтобы кто-нибудь подал ему руку для пожатия. Никто этого не делал, а твой отец подал ему свою руку. Несчастный с жадностью пожал ее и к вечеру умер. В народе существует такое поверье, что колдун не умрет, пока не передаст кому-нибудь свои чары через пожатие руки. Вот и вся история о твоем двоюродном деде, сынок...

- А я тоже подал бы ему руку, - решительно сказал я.

- И стал бы колдуном? - рассмеявшись, спросила мама.

- Но мой отец подал же ему руку и остался обыкновенным человеком?!

Неожиданно мама сделалась серьезной, даже печальной, и, ничего не отвечая, поднялась медленно с дивана и ушла к себе. Я остался один на фоне своего вопроса с чувством вины: из-за меня мама, - подумал я, - снова вспомнила об отце, который, как она мне рассказывала, уже давно ушел от нас к другой женщине, но до сих пор не ушел, как я начал понимать в этот вечер, - не ушел из маминого сердца...