Юрий Бурносов - Революция 1. Японский городовой

В тот же день у Гумилева пропал бурнус. Слуги крайне опечалились, потому что по правилам они обязаны были теперь разделить между собой стоимость потери и возместить нанимателю. Они демонстративно осмотрели все свои вещи и, наконец, принялись за вещи приставшего к нам по дороге ашкера, отбившегося от своих хозяев.

– Это ложь! – стал кричать подозреваемый ашкер. – Идемте к судье, пусть судья нас рассудит!

– В пустыне судей нет, – резонно заметил Феликс.

Тогда ашкер бросился бежать, оттолкнув тех, кто стоял рядом. Все вещи, кроме ружья, остались на месте, и преследовать его не стали – слуги тут же вспороли мешок беглеца и, конечно же, обнаружили там пропажу. Бурнус вернули Гумилеву, и поскольку было уже поздно идти дальше, то искупались в небольшой цистерне с проточной водой, у которой остановились, и решили заночевать.

«Заснули на камнях без палатки, ночью шел дождь и вымочил нас. Утром абиссинцы застрелили антилопу, и мы долго снимали с нее кожу. Прилетали коршуны и кондоры. Мы убили четырех, с двух сняли кожу. Стрелял по вороне. Пули скользят по перьям. Абиссинцы говорят, что это вещая птица», – записал наутро Гумилев.

Именно вещая птица и принесла им жуткую находку. Пронесшись над самой головой Коленьки Сверчкова, она выронила ее рядом с мулом, мул шарахнулся; Коленька остановил его, чтобы посмотреть, что же потеряла ворона, и едва не упал в обморок.

На песке лежал человеческий палец. Гумилев спешился и, растолкав лопочущих слуг, нагнулся над ним.

Палец казался совсем свежим. Плоть ободрана с костей – то ли вороной, то ли еще кем-то, болтаются нити сухожилий, словно палец отрывали от кисти, выкручивали из нее.

– Люди боятся, господин, – доложил Феликс, хотя это и без того было видно.

– Что страшного? – спросил Гумилев, выпрямляясь. – Или они не видели трупов? В пустыне кто-то умер, ворона отклевала палец и понесла в свое гнездо, вороняткам.

– Они говорят, что пальцы очень любят демоны. Человеческие пальцы для демонов лучшее лакомство, – бесстрастно сказал Феликс. – Есть такие демоны, которые всегда откусывают у человека пальцы и обгрызают, а потом уже едят остальное.

– Ерунда, – возразил Гумилев и нарочно пнул палец ногою – тот улетел с дороги в мелкую траву за обочиной. – Этого проходимца и вора могли убить разбойники, его мог задрать леопард или лев… Да и мало ли откуда ворона принесла этот проклятый палец? Скажи им, что мы идем дальше, и довольно сказок.

Но прошли они недалеко. Спустя минут сорок один из слуг стал кричать, указывая налево, где в пустыне над чем-то кружилась стайка птиц. Гумилев поспешил туда, за ним последовали остальные. Как ни печально, но это оказалось тело вчерашнего вора-ашкера. Бедняга лежал навзничь, устремив в небо вытаращенные глаза, а лицо его было искажено гримасой смертельного ужаса. Все пальцы на его руках были оторваны: четыре валялись рядом с телом, остальных не было видно. Каждый из четырех был обглодан, умело и со вкусом, как гурман обгладывает жареное голубиное крылышко.

– Отчего он умер?! – дрожащим голосом спросил Коленька. – Никаких ран не видно… А пальцы-то оторваны. Зверь бы просто отгрыз.

– Боюсь, что помер он от испуга, – тихо ответил Гумилев. В самом деле, ни укусов, ни огнестрельных, ни сабельных ранений на трупе не имелось. Даже крови было мало, хотя пальцы из кистей и в самом деле были выворочены самым ужасным образом. – А оторвать палец – дело нехитрое тем, у кого у самого есть руки. Любая сильная обезьяна может это сделать.

Слуги собрались в сторонке, возле мулов, и перешептывались; к ним внимательно прислушивался Феликс. Ничего, подумал Гумилев, на ночь глядя никуда не сбегут, а с утра можно будет их припугнуть или, напротив, задобрить. Остаться без людей на таком важном отрезке пути он никак не планировал.

– Может, и в самом деле это сделали демоны?

– Ну какие демоны, Коля?! Мы живем в двадцатом веке, здесь, того и гляди, скоро железную дорогу проложат, а ты – «демоны»…

Однако Гумилев чувствовал себя неспокойно, и беспокойство это исходило от фигурки скорпиона. В первый раз за долгое путешествие он, казалось, о чем-то предупреждал… К тому же начинало темнеть, а тут еще этот чертов труп…

– Пусть они зароют мертвеца, – велел Гумилев Феликсу. Тот передал приказание слугам, и они с недовольным видом отправились его выполнять. Естественно, тащить с собой труп в ближайший городок или деревню никто не собирался.

– Я думаю, заночуем здесь, тем более запас воды у нас есть, – сказал Гумилев Коленьке. Тот боязливо поежился: