Михаил Савеличев - Догма кровоточащих душ

Нескончаемые червонные потоки изливаются в изголодавшее ничто, в техиру, в то, что вечно ждет преображения. И вот первичная сингулярность, логос, сумасшествие физики, изначальный пункт нового теогенезиса получает первотолчок; перводвигатель, чихая, набирает обороты, и в клокочущей точке неописуемого начинается последний отсчет вечности.

- Юри, - шепчет в ответ Идзуми, - у меня тоже есть тайна, которую я хочу тебе открыть.

То, что было когда-то ракетоносцем, продолжает свое движение сквозь метаморфоз. Металлическое тело оживает, вспучивается, топорщится, ломается. Оно сплетено из множества тончайших лент, которые теперь разворачиваются, расправляются, разбивая могучий монолит, обремененный жаром тысячи солнц, на тонкие, еще неуверенные, изломанные ревущим ничто титановые щупальца. Ожившая машина пронзает техиру и тянется к бронированному колоссу на пограничье того, что когда-то разделяло мир-город и пустоту.

Огненные шары срываются с пологих плоскостей, окутывают мельчайшие выступы кошмарного сна ракетоносца. Техиру впивается в сферические молнии, и те лопаются с оглушительным треском, разбрызгиваясь на все новые и новые капли пламени.

Голодные турбины осатанело перемалывают пустую породу мироздания, и антрацитовая пыль плотным шлейфом тянется за изготовившейся к последнему бою машиной.

Жестокий ветер срывает одежду и уносит ее в жарких объятиях.

- Прижмись ко мне теснее, - шепчет Идзуми. - Видишь, теперь и у меня нет от тебя секретов...

Юри погладила лицо подруги:

- Если бы я не сказала, то ты никогда бы не решилась стать тем, что ты есть, любимая...

- Мы теперь всегда будем вместе...

- Нам еще предстоит пройти последнее испытание...

- Испытание?

- Испытание откровением...

Танаки отстегивает гермошлем, отдирает присоску кислородной маски и с наслаждением вдыхает чистый, льдистый воздух. Юри и Идзуми в одинаковых ослепительно белых платьях смотрят на своего командира и улыбаются.

- Как вы, кэп? - спрашивает Идзуми. Ее рука нежно обнимает Юри за талию.

- Осталось уже недолго, - улыбается в ответ Танаки. - Но я рад, что все так получилось. Я всегда предпочитал брать в свой экипаж девочек, даже если они прикидывались мальчиками.

- Я надеюсь вы простили мне мой маскарад, командир? - Идзуми с кокетливым смущением потупила взор.

Танаки грозит ей пальцем:

- Сорванец!

Юри опускает голову на плечо подруги. Грозовые облака закрывают небо, а вдоль петляющей дороги бугрится вспученная, смятая, изодранная бурая и безжизненная земля.

- Надо идти, - Танаки озабоченно смотрит в небо, где пролегает тонкая белесая полоска. - Мне пора.

- Можно вас поцеловать на прощание? - смущенно спрашивает Идзуми. Юри хихикает.

Танаки молча раскрывает объятия, и обе девушки прижимаются к нему. Губы поочередно сливаются в поцелуях вкуса полыни.

Танаки смотрит вниз, когда ракетоносец делает последний маневр перед заходом на цель. Крохотные фигурки машут ему вслед.

Колосс мрачно взирает на приближающуюся машину, протягивает руку, чтобы в очередной раз схватить неуклюжего противника, сжать, смять его и бросить себе под ноги, где из золотого моря анимы уже прорастали металлические ростки грядущего урожая нового мира. Но ракетоносец внезапно распадается на тысячи лент, которые ядовитыми змеями обхватывают бронированную кисть колосса, впиваются в пальцы, ползут все выше и выше, разевая хищные пасти и отплевывая яд, перед которым не устоит и самый крепкий металл.

А где-то среди этого сплетения притаилась крохотная звездочка, готовая скинуть сумрачную пелену и превратиться в последнюю ослепительную вспышку исчезающего мира.

24

Когда чьи-то пальцы тронули ее лицо, Акуми открыла глаза. Светало. Тело совсем онемело и ничего не чувствовало. Казалось, что это деревяшка, а не тело.

Рядом сидел Ошии. Акуми дернулась, попыталась встать, но у нее ничего не получилось. Тело не подчинялось ей.

- Лежи, лежи, - тихо сказал Ошии. - Тебе надо немножко полежать.

- Я думала, что ты умер, - пожаловалась Акуми.

- Я умер, - согласился Ошии. - Я умер несколько часов назад.

- Нет... - Акуми закусила губу, чтобы не расплакаться. Но слезы все равно потекли из глаз. - Я не верю тебе...

- Несколько часов назад, - повторил Ошии. - Неприятное это занятие, скажу я тебе, - умирать. Длительное и хлопотливое.

Акуми всхлипывала. Слеза стекали по щекам горячими ручьями.

- Как?! Как это произошло?!

- Долго рассказывать... - Ошии вытащил из кармана ароматическую палочку и сунул ее в рот, но зажигать не стал. - Нас оставалось четверо вместе со мной. Каби, Дои и Ханеки. Кстати, они передают тебе свои самые наилучшие пожелания. А Ханеки просила даже поцеловать тебя... - Ошии вытащил ароматическую палочку, нагнулся и коснулся сухими теплыми губами губ Акуми.