Средний лургы встал и музыка прекратилась. Он поднял руки и широкие рукава плаща соскользнули вниз, обнажая птичью морщинистую кожу. Воздух внезапно обрел такую прозрачность, что перспектива и удаленность скомкались в единый неразличимый комок, пространство разделения исчезло, испарилось, выпарив единение, слитность, внимание. Тело сидело и отчаянно сжимало книгу, но монтаж творил собственное действие, раскатывал по объему ощущения и расставлял в каждом углу благодарного проповедника и внимающего слушателя. Больше ничего не имело значения под нависающими сводами и лишь голос существа имел право раскалывать лед и прокладывать путь к одиночеству и пониманию.
- Возлюбленные братья и сестры мои! Возьмем книгу Иова и прочитаем такие слова: "Опротивела мне жизнь. Не вечно жить мне. Отступи от меня, ибо дни мои суета. Что такое человек, что Ты столько ценишь его и обращаешь на него внимание Твое, посещаешь его каждое утро, каждое мгновение испытываешь его? Доколе же Ты не оставишь, доколе не отойдешь от меня, доколе не дашь мне проглотить слюну мою?".
Братья и сестры! Эта книга - лишь тончайшая нить, вплетенная в могучий канат Писания. Но каких религиозных и философских глубин достигает она! Она многогранна, как сама жизнь, каждый готов найти в ней отражение своих чаяний, но она и загадочна, как загадочно само Творение. Тайна Господня - радостна, а не печальна. Намеки, данные им, почти случайны, как свет сквозь щелку двери, словно Всемогущий их Сам не замечает; но трудно переоценить их легкость и точность.
Именно об этом хотел я сегодня поговорить с вами: о печали и о радости, ибо нет страшнее испытания человеку, чем черная меланхолия. Что, как не меланхолия поразила Иова в его страданиях, что может быть страшнее этого адского дыхания, коснувшегося праведника? Потеря овец и коров? Проказа, ударившая его с головы до пят? Изгнание и одиночество в грязи и пыли, нищете и непонимании? Оставьте! Разве ЭТО испытание праведника? Разве в этом отчаянном цеплянии за ослиц и тельцов должны мы узреть подлинные страдания Иова? Нет, нет и еще раз нет! И когда друзья его твердят о греховности его, о необходимости покаяния, то почему верное орудие Господа требует суда над ним? "Если действовать силою, то Он могуществен; если судом, кто сведет меня с Ним? Если буду оправдываться, то мои же уста обвинят меня; если я невинен, то он признает меня виноватым". Здесь мудрость, здесь подлинное зерно страданий Иова! Не богоборец он и не богохульник! Он верное орудие Господа.
Герои Ветхого завета - не дети Божьи, а рабы, громадные страшные рабы. Вы сетуете на жестокость и лукавство судей и пророков Израиля? Сегодняшний христианский скептик готов обвинить Иакова, что тот поступает мерзко? Возможно, это прекрасная мысль! Мысль христианская о том, что орудием Божьим бывают только очень хорошие люди, что невинность столь могущественна, что именно она способна кроить и перекраивать мир. Но ветхозаветные герои - не христиане! Странная и жуткая мысль, в ней готовы увидеть ересь, но это именно так! Ветхозаветный Господь использует силу человека, его мощь в Своих целях, не очень задумываясь о том, добра эта сила или нет.
Почему? Почему столь странное пренебрежение великими личностями Ветхого Завета? Почему они готовы на все ради славы Господней? Братья и сестры! Трудно воспринять эту мысль, но только так мы сможем понять все великолепие Благой Вести! Главную мысль Ветхого Завета следовало бы назвать одиночеством Божьим. Господь не только главный герой этих книг, Он - единственный их герой. Перед ясностью Его цели и намерения всех прочих тупы и автоматичны, словно у животных; перед весомостью Его все сыны плоти - словно тени. Вот подлинные слова Его: "Я топтал точило один, и из народов никого не было со Мною". Все патриархи и пророки - просто орудия Его, оружие, ибо Господь - муж брани. Навин для Него - боевой топор, Моисей - отмер, Самсон - только меч, Исайя - только труба.
Так что же для него Иов? Что такого в страданиях его, что сам Господь снизошел на суд с ним? "И начал Иов и сказал: погибни день, в который я родился, и ночь, в которую сказано: зачался человек! День тот да будет тьмою; да не взыщет его Бог свыше, и да не воссияет над ним свет! На что дан страдальцу свет, и жизнь огорченным душею, которые ждут смерти, и нет ее, которые вырыли бы ее охотнее, нежели клад, обрадовались бы до восторга, восхитились бы, что нашли гроб? На что дан свет человеку, которого путь закрыт, и которого Бог окружал мраком?"
Читать дальше