И Крупеникова - Вычеркнутые из судьбы (Семь стихий мироздания - 2)

Грохнули друг об друга качнувшиеся камни. Волна поднялась в небо и ринулась на берег. Юльку окатило с головой, однако она продолжала стоять по пояс в воде, а очнувшийся океан, воронкой обступив девушку, свирепо швырнул ввысь новую волну, за ней другую, еще и еще.

Буйство Стихии достигло момента, когда воля внемиренца, толкнувшая ее на первый шаг, утонула в неудержимом напоре природных сил. Вдали, там, где взошедшая луна удивленно взирала на беснующийся океан, собирались тучи. Сверкнула молния, как прощальный салют недоброму дню, и в черно-фиолетовых грозовых клубах мелькнул силуэт двуглавого дракона.

Внезапно разверзлись небеса. Всесильная десница Космоса распахнула двери Мира, и лихие эскадроны Воздуха ринулись на поле-боя. Вместе с ними на помощь порабощенной природе двинулась Жизнь.

Юлька оцепенела от восторга при виде могучего воинства, собранного Силами Мироздания. Она не замечала опасности попасть меж жерновов восставших Стихий, и готова была наблюдать за битвой до победного конца, когда ее окликнули по имени. Пока она изумленно озиралась по сторонам, рядом появился Данила. В ту же секунду Юлька очутилась на руках друга, и Гаюнар шагнул назад в Надмирье.

Спокойная молчаливая сень окружила четверых внемиренцев.

Ш 18 Ч

Время тянулось или летело - Белый князь не мог за ним уследить, пока ярко-рыжий диск солнца не появился в окне. Как стрелка по циферблату, светило ползло по своему пути, неотступно приближая роковой час.

После попытки добиться от пленника повиновения, сыграв на человеческом тщеславии и, в результате, получив бесстрастный отказ, Каллист больше не появлялся. Оливул стоял один, окруженный воздушной полусферой, не имея возможности ни коснуться каменной стены, ни опуститься на гранитные плиты пола. Оставалось лишь гадать, что навело колдуна на мысль создать столь изощренную тюрьму. По мнению Оливула, экзистор не подозревал о его связи с Твердью, но так или иначе, возможности обратиться к Стихии через ее мирское воплощение он был лишен.

Чувство беспомощности жалило больнее, чем тупая холодная игла в груди. Дурманящую липкую пленку, стягивающую рассудок, разорвать становилось труднее и труднее, но Оливул заставлял сознание жить и упорно продолжал искать средства спасения. И чем ближе к горизонту опускалось солнце, тем отчетливее проступало: только сущность дракона победит убийственный яд, ждущий своего часа на подступах к сердцу.

"Прости, Грег-Гор, я не позову тебя... Я стану драконом, пусть смерть отойдет, Донай, уведи ее... - Бер-Росс, опомнившись, удержал мысль, едва не скатившуюся в варево бреда. - Каллист, видимо, получит то, что желает. Я не вправе потерять жизнь, ибо Твердь доверила мне как полководцу управлять ее воинством... О, Мать Драконов, надели силой блудного сына своего"...

Скрипнула дверь. Приглушенные шаги. Белый князь тяжело поднял голову. Каллист стоял перед ним, нервно перебирая пальцами резное кнутовище.

- Не хочешь принять облик дракона сам, - быстро заговорил он, увидав, что пленник очнулся, - так знай: ради твоего же блага я заставлю тебя это сделать. Ты не видел еще всей моей мощи!

- Ты собираешься обмануть Мир, наложив на меня образ? - усмехнулся Оливул. - Подумай, Каллист. Изменить облик - совсем не то, что изменить сущность.

- Замолчи, - оборвал колдун и поднял перед собой кнут, на глазах перевоплощающийся в магический жезл. - Властью земли и воды, силой ветров, заклинаю дух твой...

Внешние звуки вдруг потерялись перед отчетливым: "Держись! Я рядом!", и Оливул ощутил приближение Смерти. Той самой Смерти, которая неотступно следовала за Стихией, чью форму избрала для начала и завершения круга бытия. Спасительная идея озарила внезапно, и ее кажущаяся очевидность отодвинула на второй план всю величину риска.

- Довольно, Каллист, - как можно громче произнес Бер-Росс. - Твоя околесица - пустая трата времени. Ты неплохой экзистор, но ты лепишь формы из того, что уже получило выражение в Мире. А истинные лики Сил Мироздания не ведомы тебе.

Колдун оборвал заклинание на полуслове.

- На что ты рассчитываешь? - крикнул он, потеряв терпение. - Тебе осталось жить несколько минут!..

В следующее мгновение лицо-маска перекосилась от ужаса, ибо башня пошатнулась, и из щелей между плитами поползли вязкие струи черноты.

- А, я понимаю! - Каллист старался скрыть страх, но слова терялись в горле. - Ты решил уйти в могилу, забрав с собой меня!

- Ну, нет! - прогремел из темноты голос Доная. - В могилу ты отправишься в гордом одиночестве. Это я тебе обещаю!