Борис Крылов - Цвет невидимки

Он хотел поцеловать ее, но она покачала головой. Они стояли так несколько секунд, внимательно изучая друг друга, как будто давно не виделись.

- Не целуй пока, - попросила она и положила голову ему на плечо.

- Почему? - Он предугадал ответ, но очень хотел услышать от нее.

- Потому что я хочу тебя. И если ты не дашь мне передышку, я отдамся тебе прямо здесь...

- Молчу. - Даже Сергей не ожидал столь откровенного признания, поэтому оторвался от Ализы, сделал два шага в сторону, достал пачку сигарет и спросил: - Вы не будете возражать, если я закурю?

- Не буду. Кстати, если наш лайнер уже набрал высоту, можете предложить сигарету и мне.

- Да, конечно. Вы тоже летите в Тимбукту? - Если они не говорили серьезно, то начинали разыгрывать "сцены". Постоянная тренировка была их образом жизни. Да и стоило забыть пылкие слова Ализы. По крайней мере на ближайший час...

- Отчасти. Кстати, молодой человек, мне нравятся ваши голубые глаза и русые волосы. Вас можно выставлять в музее этнографии вместо чучела Есенина.

- Если не вынимать цветных линз, не смывать краску с волос, не снимать пластырь с ушей, которые топорщатся, то... Да и кольцо в нос следовало бы вернуть. А то папа обидится. Он у меня аборигенистый малый. Чуть что - сразу копьем.

- Значит, я вас с кем-то перепутала.

- Мне почему-то тоже временами кажется, что ты меня с кем-то перепутала, - серьезно произнес он. - Мы идем в метро?

- Ни-за-что! - рассмеялась она. - Я собиралась вывести тебя на Лиговку, там машину легче остановить. Мы сядем на заднее сидение и будем целоваться...

- А со мной ты не будешь целоваться? - сунулась между ними какая-то пьяная рожа в шляпе. - Нет, правда, ну чего тут такого смешного. Я бы согласился...

Это было настолько неожиданно и смешно, что Сергей подхватил Ализу за талию, и они быстро пошли по Невскому. "Шляпа" что-то продолжал за их спинами бубнить, но когда Сергей обернулся, сзади уже никого не было.

В машине она поцеловала его всего один раз, но так, что сжало горло, а затем развалилась на сиденье и начала рассказывать какую-то чушь о голодном детстве и материпроститутке. Они не могли убежать от работы - постоянные тренировки, постоянные игры и перевоплощения. Сергей равнодушно слушал ее минут десять, а затем тоном шестерки, в лучшем случае - шестерки с половиной, вяло понес откровенную ахинею для водителя:

- Киса, не пудри мне мозги, твое детство прошло в юрте, и к вам в гости шлялся за дармовым вяленым мясом геолог, отсюда ты, как колобок, на славу и выпеклась в шкурах возле костра...

Когда кто-то пытался по внешности Ализы определить национальность, говорили разное, но чаще пытались поселить ее предков в Китай, Корею и другие дальневосточные регионы. Она смеялась, подделываясь под актрис с азиатскими чертами, но в большинстве операций и выходов на "цель" работала под кодовым именем Джоан. Альтернативным вариантом служила рыжая стерва. Ей хватало парика и голубых линз, чтобы стать полноправной европейской леди.

В принципе, их треугольник как раз и сложился на любви к кино. Как потом подтвердили специалисты, психологически верной оказалась методика внешней подгонки под хорошо знакомую мордень - "лицо с экрана". Особенно классно это проскакивало, когда группа работала с отморозками. Те, кроме того, что умели распускать пальцы, любили смотреть видики и ничего другого не признавали, поэтому на Джоан клевали, не сразу понимая - почему. Игорь с Сергеем тоже пользовались чужими лицами. Игорю вообще было просто, он и без грима напоминал Дольфа Лундгрена.

Сергею было чуть сложнее, но Ализа быстро и ловко с помощью фена и расчески открывала ему лоб, устраивая на его голове художественный беспорядок, и с добавлением голубых линз он становился очень похож на Кристофера Ламберта, если, конечно, не забывал хитро посмеиваться, слегка приоткрывая рот. Сходство, конечно же, не подгонялось до стопроцентной идентичности. Достаточно было нескольких характерных черт, которые, давая намек, загоняли собеседника в тупик. Он понимал, что где-то кого-то видел, но не всегда вспоминал, где и когда. Решались одновременно две задачи: человек думал не о том, что в данный момент следует говорить, и тут "хамелеону" достаточно было ниточки, за которую стоило потянуть, чтобы выудить нужную информацию. И еще человек не концентрировал внимания на остатках индивидуальной, то бишь настоящей внешности, а все время думал только о схожих экранных чертах, поэтому, сталкиваясь буквально через пять минут с "хамелеоном", изменившим внешность, он не узнавал его.