Доктор суетливо вытащил из кармана шприц для подкожного впрыскивания и подбежал к Питеру. Подросток извернулся, как мог, и попытался укусить доктора за руку. Тот сразу отдернул ее, отскочил и бросился к двери.
- Медсестра! Дежурный!... - завопил он.
Питер почувствовал, что ремень, стягивающий его правую руку, ослаб, и сосредоточил свое внимание на этой руке.
Топот ног в коридоре на какое-то мгновение отвлек его от дела. Вернулся доктор, а с ним два здоровяка санитара. Санитары сразу стали по обе стороны кровати, потом аккуратно и сильно нажали на плечи Питера, но в этот момент ремень, стягивающий правое запястье, лопнул. Подросток, не думая, пихнул одного из санитаров. Удар пришелся тому в живот. Человека приподняло над полом, он перекувырнулся в воздухе и медленно отлетел к стене. Теперь надо разделаться со вторым санитаром. Внутри у Питера все дрожало. Почему-то ему страшно хотелось причинить боль какому-нибудь другому существу! В этот момент что-то кольнуло его в плечо. Он повернулся и увидел, как доктор и второй санитар отпрыгнули к стене.
Питер схватился за ремень, удерживающий левую руку. И замер, пораженный!... Он наконец-таки увидел свою правую руку... Лучше бы было, если бы он никогда не видел этого!..
Рука была как бревно. Или... как бедро взрослого мужчины... Такая же толстая... Кожа серо-зеленая, какого-то гнойного, омерзительного оттенка. Изнутри рука светилась жаром - краснота пробивалась из плоти. По всей коже шли какие-то странные роговые наросты. Но самое главное было не это! Рука неимоверно вытянулась, и оканчивалась она длинными пальцами с острыми когтями!...
Питер ошарашенно посмотрел на свое тело. Под простыней тела видно не было, но зато он мог разглядеть, что росту в нем теперь было метра три! Не меньше!...
Питер слова вымолвить не мог - так и сидел, уставившись в простыню. Потом в глазах помутнело, поплыли какие-то темные пятна.
Подросток опять посмотрел на свою правую руку. Поднес ее к самому лицу и принялся разглядывать с таким видом, словно никак не мог поверить, что это на самом деле принадлежит ему...
Затем на него навалились сумерки, в глазах поплыли тени, и он провалился в забытье...
2
Ему снилось, что он вернулся домой. Бродит по комнатам, пытается что-то вспомнить, окидывает взглядом знакомые вещи. Силится, силится...
Боль подступила внезапно - откуда-то изнутри. То ли в брюшной полости, то ли в груди, а может, сразу везде взбухло что-то острое, режущее. Он попытался проснуться. Это поганое "что-то", поселившееся внутри него, пыталось вырваться на свет и отчаянно раздирало внутренности. Словно тысячи мелких коготков рвали тело... Боль была невыносима.
А потом еще озноб навалился, и кожа покрылась пупырышками. У него было такое впечатление, словно в разгар зимы кто-то распахнул настежь окно и комната вымерзала на глазах. Мысли метались и путались. Что же это, а? На вечеринку он попал в конце лета, тогда была самая жара... И эта боль!...
Простыня набухла от пота. Боль не прекращалась. Какая-то жуть спазмом сдавила горло. Он больше не мог оставаться в постели.
- Папочка? - слабым голосом позвал Питер. Ему хотелось крикнуть во всю мочь, завопить так, чтобы стены задрожали, но голос сел. - Папочка? - еще раз жалобно пискнул он.
Ответа не было. В наступившей тишине Питер неожиданно сообразил, что он все еще спит и дом, боль, озноб ему только снятся. Его родной дом был не более чем видением, ночным мороком. Мускулы отчаянно болели. Питер коснулся пальцами груди и со страхом отдернул руку, Что-то было не так. Кожа стала какой-то грубой, шершавой. Он с опаской глянул на себя. Тело отсвечивало красным. Тусклый свет уличных фонарей проникал в комнату.
Вроде бы все нормально... исключая разве странные мозолистые наплывы, разбросанные по телу. Они были едва видимы, но просматривались четко. И ощущались тоже... Жестковаты. Питер надавил ладонью на одно из таких образований. Точно, что-то не так. В детстве он слышал рассказы об эпидемиях бубонной чумы. Сколько миллионов жизней уносили с собою страшные болезни! Может быть, и теперь тоже начался мор?
Питер выбрался из постели. Огляделся. Сделал несколько шагов. Голова почему-то закружилась, и силы оставили его. Он осторожно опустился на пол. Ноги не держали. Вот вопрос - чьи это ноги? Совсем даже не его.
- Папочка? - вновь позвал он и постарался ползком добраться до двери спальни. Дверь оказалась распахнутой, в черном провале коридора послышались мерные шаги.
Читать дальше