Алан Кубатиев: Ветер и смерть

Акира говорил спокойно, только все время дергал подбородком, как бы ослабляя тугой воротник мундира.

- Вы знаете, в какой беде моя страна. Я знаю, какой мощью обладает ваш Корабль. С вами мы одержим победу над всем миром! - Лейтенант облизнул губы. - Когда враги нападают на дом, гость сражается рядом с хозяином. Когда гость спасается в чьем-то доме, на его защиту встает хозяин. Я не жду, что вы последуете обычаям чужой для вас страны. Мне остается только одно - просить вас встать на защиту моей земли, императорского дома, несчастного народа. И я смиренно умоляю вас - встаньте в наши ряды! Помогите нам!..

Лейтенант перевел дух и взглянул на Урода.

Серое лицо было таким же каменным, глиняным, деревянным, каким оно было всегда, кроме тех редких мгновений, когда Урод улыбался. И лейтенант ощутил глухую ярость. Он, как дурак из сказки, просил скалу отойти... Когда Урод заговорил, он уже знал, что услышит.

И Урод сказал:

- Вы просите меня о невозможном. Я не смогу помочь вам, даже если захочу...

- Значит, вы и не хотите? - спросил Акира, побледнев.

Урод нетерпеливо провел ладонью перед лицом:

- Это совсем не просто, Акира-сан. Во-первых, я не воин. Мой Корабль приспособлен для исследовательских целей. Во-вторых... Я представляю мой народ, но не заменяю его... Поймите, Акира-сан, мое вмешательство ничего не решит - наоборот, оно все запутает! Наш Устав не позволяет нам даже активной обороны. При нападении снаружи Корабль стартует на дегравитаторе, чтобы ущерб был минимальным... - Урод помолчал. - У меня был друг. Мы вместе росли и учились, и он тоже стал Искателем. В одной из экспедиций он обнаружил планету, населенную полудикими племенами, стоящими на низкой ступени развития. Когда он вышел из Корабля, на него напали. Убивать он не хотел, да и не имел права. А других средств защиты оказалось недостаточно. Он еще успел дистанционно поднять Корабль и вывести его на стационарную орбиту, где мы и нашли его полгода спустя... Вот так, Акира-сан...

Акира молчал. Потом, отвернувшись от Урода, произнес:

- Вы отказываетесь помочь. Тогда немедленно отпустите меня! Я обязан исполнить свой долг!

Урод встал и тихо положил ладонь на его локоть. Акира стряхнул его руку со злобой, которую уже не пытался скрыть:

- Слышите, вы, отпустите меня!

Урод отступил и взглянул на лейтенанта так, словно видел его впервые. Тот стоял, чуть наклонившись вперед. Стиснутые кулаки дрожали у бедер. Но под спокойным взглядом Урода он невольно расслабил сведенные мышцы. Он охватил голову руками, изо всей силы закрывая лицо, чтобы этот проклятый не видел его позора, его постыдных слез...

Тогда Урод сказал, впервые негромко и печально:

- Ведь я понимаю вас, Акира-сан. Через две десятых суточного цикла Корабль стартует. Вы будете доставлены на родину...

5

Сейчас я покажу, как умерщвляет себя

воин! Да послужит это образцом для вас, когда

кончится ваше воинское счастье!

"Тайхэйки", глава VII

Со стороны изголовья ложе было обтянуто чем-то вроде белой ткани с коротким ворсом. Лейтенант невольно отдернул руку - в пальцы ударил слабый электрический заряд. Он тихо выругался и стал отдирать ткань. Она поддалась неожиданно легко, хотя синие искорки то и дело кололи руку, а ложе норовило свернуться.

Оторвав с полметра, лейтенант сложил полосу вдвое. Надо было еще нарисовать круг. Закрыв глаза, лейтенант поднес ко рту ладонь и впился зубами в мякоть у большого пальца.

Круг получился неровный и быстро побурел. Акира подождал, пока он подсохнет, и туго повязал голову этим жалким подобием государственного флага.

"Самураи, наверное, делали это, чтобы пот не заливал глаза во время схватки, - думал лейтенант, затягивая узел. - Камикадзе делают это затем же... Боги всемогущие! Не оставьте меня в моем деле!" Он сложил ладони перед лицом и опустился на колени.

Через минуту лейтенант вышел в коридор.

Урод уже был в зале. Он что-то делал, запустив руку в стену по самое плечо. Рядом лежали детали и инструменты, каких лейтенант никогда не видел, - они шевелились, гудели и меняли форму.

Урод пояснил, не оборачиваясь:

- Простите, Акира-сан, я должен проверить кое-какие узлы. Корабль слегка прихворнул...

Акира молча глядел на длинную согнутую спину Урода. Тонкие семипалые руки Урода уверенно, словно на каждом пальце у него было по глазу, брали живые вещи и прилаживали их где-то в глубине.

Теперь лейтенант не чувствовал ни гнева, ни сомнений. Он должен был действовать - как танк должен давить гусеницами и стрелять, меч - перерубать шею, а штык - вонзаться в живот врага. Он был штыком императора. Штык не умеет сомневаться. А его чуть не заставили забыть, что он - штык.