Инна Кублицкая - Год Грифона

- Ладно, милая моя. Логри так Логри. Вставай!

Тон его не предвещал ничего хорошего. Карми послушно поднялась на ноги и остановилась, ожидая приказаний. Герхо - опытный хокарэм, не мальчишка, как рыжий Смирол, обмануть его нелегко, да и не удасться - он настороже, он уже знает, на что Карми способна. И Карми знала, что, если она будет вести себя неразумно, попытается применить те приемы боя, которым когда-то учил ее Стенхе, Герхо попросту убьет ее или искалечит.

В молчании, нарушаемом только короткими приказами Герхо, они вернулись к месту стоянки. Герхо собрал своих мулов, и они опять двинулись в путь, только на лошади на этот раз ехал Герхо, а Карми шла пешком.

Дорога на Орхаухский брод осталась далеко в стороне; Герхо теперь не было необходимости хитрить, и он направился к Орвит-Ралло напрямик.

Ночь наступила очень быстро; они слишком много времени потратили на игру в "кошки-мышки", и теперь уже Герхо, которому спать хотелось непритворно, не мог позволить, чтобы Карми сбежала еще раз. Он ее связал, связал не очень крепко, чтобы не нарушилось кровообращение; щадящий способ он мог выбрать и потому, что Карми с ее довольно неразвитой мускулаткрой не способна на ухищрения, к которым обычно прибегают связанные хокарэмы; она не умеет заметно изменять объем своих мышц.

- Спокойной ночи,- с иронией сказал Герхо, укрывая ее одеялом из заячьего меха. С парнем он бы так церемониться не стал, но женщина в беспомощном положении, полагал Герхо, должна иметь право на какое-то снисхождение.

- Послушай-ка, злючка,- спросил он вдруг, размягченный собственной добротой.- Как ты меня раскусила? Почему? Потому, что я тебя к Орвит-Ралло тянул?

- По запаху,- отозвалась Карми сонно. Веревки и заячья полость сковывали свободу, но не резали кожу, и было тепло, так что поблажку она оценила.- Полынь, лисянка и массажное масло.

Герхо недоуменно обнюхал свое запястье.

- У мужиков никуда не годный нюх,- добавила Карми, отворачиваясь от костра.

Утром Герхо поднял ее чуть свет, долго распутывал свои замысловатые узлы, потом разрешил ей умыться, дал кусок лепешки с вяленым мясом и три сушеных груши.

- Сегодня будем в Орвит-Ралло,- заметил Герхо, садясь в седло.

Карми промолчала. Что уж и говорить, ее совсем не тянуло в замок Ралло, но избавиться от опеки Герхо она не видела возможности.

Так они и прибыли в Орвит-Ралло: Герхо, восседающий на пегой лошаденке, четыре тяжело груженных мула и Карми, устало бредущая пешком. Не обошлось без старых знакомых: малыш Таву-аро, увидев Карми, закричал восторженно:

- Ух ты! Смиролов костюмчик вернулся!

Ролнек, невесть откуда возникший рядом с ним, напомнил малышу о необходимости сдерживаться затрещиной.

- Присмотрись-ка получше, Таву!- Он-то сразу увидел, что одежда у Карми уже другая.

Гортах, на которого в свое отсутствие Логри оставил замок, спросил:

- Кто ты, девка, почему в этом наряде?

- Ты Логри?- спросила Карми.

- Я Гортах,- ответил хокарэм.

- Буду разговаривать только с Логри.

Герхо тычком заставил ее замолчать.

- Оставь ее, приятель,- сказал ему Гортах.- У нее есть такое право. Ролнек, накорми гостью и покажи, где она будет спать.

- Пойдем, Сэллик,- пригласил Ролнек.

- Я не хочу есть,- проговорила Карми, когда они отошли.

- Молочка тогда попьешь,- отозвался Ролнек.

- А Смирол где?

- Смирол уже служит,- ответил Ролнек.

- А-а,- протянула Карми.- Вам сильно повредило, что я от вас сбежала?

- Да нет, не очень.

Ролнек привел Карми в подвал, очень мрачный сейчас, в сумерках. У очага чистила медный таз старуха, одетая на хокарэмский лад. Более странного зрелища Карми в своей жизни не видела.

- Нелама, это пленница,- сказал Ролнек.- Дай ей молока, и пусть она ночует у тебя.

- Хорошо,- кивнула старуха.- Садись, девочка. молоко в кувшине на столе. Там, в корзине, ягоды возьми, вкуснее будет. И хлеба отломай, хлеб свежий, вкусный. А курточку сними, она грязная, да и тебе самой бы помыться набо.

Карми, поставив на стол кружку с молоком и миску с ягодами, выпрямилась, спрашивая:

- А где умыться можно?

- Выйди за те двери, там сразу справа и источник,показала старуха.- Погоди, я тебе келани дам; твои-то тряпки как следует почистить надо.

Карми получила домотканую короткую рубаху-келани и льняное полотенце, в потемках вышла за дверь и прислушалась. Справа нежное журчание, а где-то недалеко хрюкнула свинья; вообще же тихо, и тишина эта такая мирная, деревенская, что у Карми защемило сердце.