Грег Бир - Город в конце времён

На базаре была одна старая самма — он уже как-то ходил к ней, просто чтобы вслух поставить свои вопросы: «Почему временные отрезки на Ярусах — циклы пробуждения и сна — так непостоянны? Что находится за Ярусами? И почему путепроходцы никогда не возвращаются?..» Вопросы, на которые наставники никогда не отвечали.

Почему я блуждаю?

Самма не будет распускать сплетни — в отличие от Кхрена.

— Час поздний, — сказала она, — времени остается не так много.

Имени она не сообщила; саммы никогда раскрывают своих имен. Они вечно в движении, с ярусов на острова и обратно, их ниши неизвестны, не прослеживаемы. Им никто не платил — свою работу они делали за еду, оставленную на рынке; предсказывали будущее, к ним обращались за молебнами, за помощью при мелких ранках — все, что посерьезней, брали на себя смотрители. Одевались они очень бедно, зачастую в грязные, дурно пахнущие покровы, и эта старуха не была исключением.

Она подняла одеяла вокруг узкого прилавка — для консультаций с саммами всегда приходилось скрючиваться в три погибели и накрываться одеялами, блокируя свет и любопытствующие взгляды. Отодвинув в сторону миску с засохшими объедками, самма села на корточки перед Джебрасси и воткнула в землю светопалку, под лучами которой битым стеклом сверкнули много повидавшие глаза на ее коричневой физиономии.

Вопросы, как и всегда, были прямыми, резкими.

— Отчего твои опекуны дали тебе пинка: потому что ты мнишь себя воином и водишься с оболтусами — или из-за блужданий?

Джебрасси в поклоне уперся растопыренными пальцами в землю. Саммы могли спрашивать что угодно — от них никто и не ждал хороших манер.

— На самом деле они не мои. Моих настоящих мер и пер забрали.

— «Забрали»? Каким образом?

— Пришел кошмар.

Это всего лишь эвфемизм; Джебрасси стыдился его использовать.

Самма не выказала ни единого признака понимания — в конце концов, не это требовалось в ее работе. Да и кто способен понять, что происходит при вторжении?

— Грустная история, — сказала она.

— Новая пара опекала меня пару сотен пробуждений. Потом, видно, утомились, — продолжил Джебрасси.

— От чего?

— От моей грубости. От моего любопытства.

— Где ты спишь?

— Иногда под мостом. Или прячусь в кластерах на стенах сливного канала.

— В старых Веблах? Наверху, среди фальшивых книг?

— Неподалеку. Там много пустых ниш. Порой друг навещает. — Джебрасси рассеянно похлопал себя по колену. — В общем, есть где пристроиться.

— Кто-нибудь разговаривал с твоим визитером?

Джебрасси поднял один палец: «да».

— Мой друг иногда о нем рассказывает.

— Но сам ты этого не помнишь?

Два пальца обрисовали в воздухе круг: «нет».

— Ты слышал, чтобы кто-нибудь еще блуждал?

Лоб юноши пошел складками:

— Возможно. Как-то раз я встретил сияние. Она… в общем, она сказала, что нам надо поговорить. Не знаю почему.

Здесь Джебрасси сделал многозначительную паузу.

— Разве в тебе нет ничего ценного?

— Я воин, бродяга, не семейный тип…

Самма несколько раз ухнула, выражая презрительную насмешку.

— Ты ничего не смыслишь в сияниях, признайся?

Он метнул в нее испепеляющий взгляд.

— Говоришь, ты ничего не стоишь, но вовсе не из-за блужданий. Спрашивается, почему?

— Мне хочется знать больше. Если бы меня взяли в поход, я бы сразился с Высоканами и сбежал из Ярусов.

— Ого! Ты хоть разок видел Высоканов?

— Нет, — буркнул он. — Но я знаю, что они существуют.

— Решил, что ты особенный, потому что хочешь убежать?

— Меня не волнует, особенный я или нет.

— Ты считаешь, та девушка совсем тупая? — поинтересовалась самма. С начала беседы она даже не шевельнулась, хотя от сидения на корточках у Джебрасси начинали ныть колени.

— На тупую вроде не похожа…

— Почему ты вновь хочешь с ней встретиться? — спросила самма, почесывая руку грязным ногтем.

— Было бы интересно найти кого-нибудь — кого угодно — кто думает, как я.

— Ты воин, — заметила она. — И гордишься этим.

Он отвел глаза и поджал губы.

— Война — это игра. Ничего реального у нас нет.

— Мы появляемся на свет в руках умбр, нас воспитывают опекуны и наставники. Мы работаем, мы любим, мы исчезаем, когда за нами приходит Бледный Попечитель. Появляется новая молодежь. Разве это недостаточно реально?

— Снаружи есть что-то большее. Нутром чую.

Она мягко качнулась взад-вперед.

— Что тебе снится? Когда не блуждаешь.

— То вторжение, когда пропали мер и пер. Я все видел, хотя едва успел выйти из креши. Когда все кончилось, смотрители заставили меня спать, и мне стало лучше, но сон все равно не оставляет… Мне казалось, пришли за мной, а забрали почему-то их… бессмыслица…