Александр Тюрин - Меч космонавта

То же, что и в стольном граде, только с меньшим размахом, деялось по иным городам, слободам, селам и весям. Лед, как правило, начинал разрастаться от приказной избы или воеводского дворца и первым делом захватывал лучшие улицы с богатыми изукрашенными хоромами и булыжными мостовыми. Но лед резвился и в полях, и в лесах, имея распространение от рек и озер. На смену растениям древесным и травяным, приходили побеги ледяные, высокие и раскидистые, со множеством корней уходящих в землю и большими белыми кронами. Ледяные деревья были еще переплетены вьющимися ледяными стеблями. Во сем присутствовала и стройность лепая, и дивная гармония; угадывались и арки высокие, и галереи полувоздушные, и своды легкие. Ито лес становился похож на город, красивый и ладный.

Многие люди, зная о количестве накопленных ими грехов, а также неотвратимости ледяного возмездия не только для себя, но и для ближних своих, закручинились сердцем и ослабевшие души свои отдали во власть страха. И чем более предавались они страху, тем скорее наступал лед. И чем больше было льда, тем голубее и ярче он делался, все более напоминая по цвету небо, все больше источая сияние. Окромя того, от него на расстояние до одного-двух аршин исходил синеватый туман. А потом внимательные стали примечать, что лед как будто необычайный, составлен он не из смерзшихся кристалликов, но из тонких переплетенных нитей. И синеватый туман также из нитей, токмо расплетенных, похожих на волосы. А потом сии ледяные нити стали обнаруживаться и в незамороженных вещах, в съестных припасах, в бревнах, досках, глине, камнях, и даже в покойниках. Люди примечали и то, что не всякий лед является холодным, иногда он и теплый, ижна горячий обжигающий; блуждают на нем голубые огни, однакоже не истаивает он. Иной раз лед словно бы дрожал, напоминая собой тварь живую. Обмолвлено было и то, что оный дрожащий лед, нарастая и образовываясь, как будто оттягивает в себя тепло и жизнь у земли, деревьев, воздуха, разных бегающих и ползающих тварей.

Вместо них начали появляться твари ледяные, дотоле неведомые. В лесу ужо встречались снежные василиски и драконы. Хладные хищники представлялись то неподвижными сугробами, в который однако не попади ногой, то кружили белыми хлопьями, догоняя наездника, то внезапно заваливали путника, бросившись с дерева, и даже гнались за ним снежной лавиной. А могли одним взглядом подвергнуть холодному умерщвлению. Снежные чудовища в виде синего тумана проникали сквозь любую крохотную щель, в любую горницу ино светелку, кою вмиг заваливали снегом и замораживали вместе с жильцами. Скоро от снежных извергов не стало никакого спаса. И только отряды черных стражей, вызывая слезы радости и умиления, именем веры и царя били особо крупных драконов из ледобойных пушек и заговоренных ружей.

И выступал верховный ревнитель веры со словами утешения, упирал на то, что кое-где наказание уже обратилось в великую милость. Великие числом ордынцы, что, решив попользоваться окончанием осенней распутицы, вторглись с разбоем в пределы Теменского царства, да заледенели прямо на скаку. И в самом деле многих замороженных нукеров вскоре выставили на площади перед Детинцем. Среди них были и заледеневшие панцирные сипахи, присланные султаном Туркии, вместе со своими ятаганами, и “воины веры” с зелеными повязками на головах, явившиеся с войной из Иранского имамата.

С севера на санях доставили небольшой корабль с шэньскими пиратами, целиком вмерзший в прозрачно-голубую глыбу льда. Было видно, что китаи оказались схвачены ледяными оковами в миг отчаянного борения за живучесть своего суденышка. Доставившие его черные стражи сказывали, что в Обском проливе стоит немалое число и более крупных кораблей-джонок. Да только все вмерзли в лед по самые мачты. Уже их ни выломать из морозных оков, ни привезти в столицу — никаких силушек не хватит.

Оттого, что чохом погублены были хищники-налетчики, пришла радость ко многим людям и почувствовали они еще большее расположение к царю-благодетелю. Ведь лед защищал Темению от свирепого ворога получше любого войска. Не сдобровать теперь никаким обидчикам, налетающим из степей, приплывающим из-за морей. А скоро лед-отмститель придет в их стойбища да логовища и напрочь выморозит!

Вот в чем милость-то заключается, смекнули люди теменские,— в немилости к лютым непримиримым врагам, приходящим извне и имеющимся внутри. Теперя уж неможно было с проповедями Многомола не согласиться. Вот и воры все вымерзли, и простолюдины делают себе справные дома изо льда и не стынут, и ни один праведник не охладел до смерти. А задавлены ледяными глыбами и пробиты ледохерами в своих жилищах токмо нечестивцы и злодеи. И вчерашние гордые вельможи низвергнуты во прах, влача дни свои в конурах, сараях и прочих жалких юдолях. Уловив благостное настроение толпы, верховный ревнитель Многомол стал толковать, что через небесную Милость скоро грядет конечное очищение всего мира: из души каждого благоверного произрастет к Престолу Господнему Крестное Древо — только будет оно ледяным, а не зеленым.