Елена Вахненко - Сквозь время

Анна не поняла, что за видение посетило ее, но сердцем интуитивно ощути-ла. что тем молодым человеком был Рафаил… И если до этого мгновения она очень смутно представляла себе жизнь и смерть, то теперь что-то изменилось в ее мыслях, и в сознании девушки время слилось в Вечность.

* — Евангелие от Матфея

Торрей устало открыл глаза, услышав тихий звук шагов. Перед ним стояла молодая женщина с печальным выражением на лице, в длинном кружевном платье, с глухим воротом и узкими рукавами. Не смотря на множество рюшей и воланов, платье казалось строгим. Торрей отметил это с молниеносностью художника, и так же быстро он отметил, что у Джеммы не слишком хорошее настроение. Впрочем, выражение ее лица всегда говорило о скрытой печали, но Торрей знал, что судьба не сильно баловала женщину, поэтому никогда не пытался выражать недовольство. Но сейчас Джемма выглядела обеспокоенной по какой-то иной причине.

— Что произошло, Джемма? — немного сухо спросил он, откидывая со лба длин-ную прядь волос.

— Сеньора Мендеску просила передать Вам, что отменяет свой заказ, — ответила Джемма, исподлобья взглянув на художника. Вряд ли кто-нибудь смог бы сказать, какие мысли владели ею, взгляд молодой женщины всегда оставался каким-то на-пряженным.

— Ну, что ж… — протянул художник, тряхнув головой и пытаясь отогнать стран-ную сонливость. — Люди думают в основном о себе, не так ли, Джемма? Не удиви-тельно, что и сеньоре Медеску не пришло в голову, что, раз я начал рисовать ее портрет, то мне надо бы закончить его, иначе это будет потраченным временем.

— А что Вы теперь будете делать с начатой картиной? Вы не нарисовали еще и половины. Только контур тела и интерьер, — Джемма проговорила это с сочувствием в голосе, но распознать его мог только Торрей, который знал ее в течение долгого времени. Для остальных ее тон показался бы холодно-равнодушным.

Торрей улыбнулся своим мыслям и, словно очнувшись, поднял взгляд на Джемму.

— Что я буду делать? — задумчиво повторил художник. — Это довольно легко, и, между прочим, прекрасно, что я не нарисовал еще и половины. Начатое я могу ис-править в другую картину. Скажем, спящая дама.

Джемма не смогла сдержать улыбки.

— Забавное название. Сеньора Медеску наверняка возмутилась бы, узнав о Ва-шем решении, — женщина помолчала, и тут же продолжила, но совсем другим тоном: — Сеньор Торрей, у Вас, кажется, еще одна заказчица. Она просила передать, что хо-чет, чтобы Вы пришли к ней в среду в пять часов, и тогда вы переговорите обо всем подробнее.

— Да?.. — художник, откинув голову, рассмеялся. — Звучит таинственно. Навер-ное, это очередная старая дева, которая почему-то думает, что мне больше делать нечего, как влюбляться в своих муз.

— Не думаю, чтобы эта была из таких женщин, — задумчиво покачала головой Джема. Торрей в некотором раздражении махнул рукой. Уже давно он хотел выго-вориться, и теперь не мог сдержаться.

— Ох, Джемма, и за что мне это? Когда я только-только стал художником и по-лучил первый значительный заказ, знатная дама, которую я рисовал, весьма туманно намекала на то, что не прочь завязать со мною любовную связь. Я тогда не понял ее. Следующая заказчика привела меня в состояние шока. Она попросила нарисовать ее обнаженной. Я был совсем еще мальчиком, и страшно смутился. Тогда она рассмея-лась мне в лицо и сказала, что я очень красивый юноша. С нею у меня был короткий роман, который чуть было не закончился свадьбой, но я во время опомнился. И так всегда! И главное, попадаются какие-то старухи! И за что мне это?

— Вы очень красивы, сеньор Торрей, — заметила Джемма. Это было правдой. Торрей был высок и статен, темные волосы красивой волной обрамляли его привле-кательное лицо, и одевался он с утонченным вкусом. — К тому же, Вы не относитесь к простолюдинам.

— Классовые предрассудки навсегда останутся тайной для меня, — буркнул Тор-рей и с наигранной суровостью взглянул на Джемму. — Я скажу этой заказчице, как обычно, что я женат и влюблен в свою жену до безумия Если что, ты сыграешь роль этой жены.

— Как скажете, — без воодушевления согласилась Джемма.

…Торрей невольно взглянул на картину, висящую на стене. На фоне голубого неба была изображена смеющаяся девушка с яркими голубыми глазами и прекрас-ными светлыми локонами. Она казалась идеалом грациозности и красоты.

Сравнение оказалось не в пользу хозяйки, стоящей тут же, под картиной. На портрете явно была изображена она, хотя и немного приукрашена. Глаза ее на самом деле были не настолько голубыми, а черты лица — не столь совершенными. Не смот-ря на это, она все же могла называться красивой.