Елена Вахненко - Сквозь время

…Взгляд Хела был рассеян, и столь же рассеяны были и его мысли. Как жаль, что он не родился в богатой семье! Эта мысль возвращалась к нему снова и снова, не давая покоя. Будь он знатным человеком, его женой могла бы стать Мехит…

— Здравствуй, Хел, — раздался около него удивительно нежный голос. Даже не оборачиваясь, Хел понял, что он принадлежит Мехит. Только она умеет так гово-рить…

Он повернулся к ней и молча посмотрел на нее. Как же она красива… Такая нежная, ласковая, просто восхитительная…

— Мехит… — в его голосе раздалась боль. — Ты счастлива, Мехит? — он не знал, что заставило его задать этот вопрос, он сам слетел с его губ. Счастлива ли она, бу-дущая жена Конэ?

— Да, я счастлива, — искренне ответила девушка и, поймав его разочарованный и встревоженный взгляд, весело добавила: — Ведь мне больше не грозит стать женой Конэ.

Хелу показалось, что он ослышался. Широко открыв глаза, он, не мигая, смотрел на нее.

— Не грозит?! — радость была выказана слишком явно, но его не слишком забо-тило это. Схватив девушку за руку, он с тревогой, боясь, что понял неправильно, спросил, невольно снизив голос до шепота: — Что ты имеешь в виду?

Она не вырвала руку, напротив, теплая ладонь Хела взбудоражила ее вооб-ражение, и краска бросилась ей в лицо.

— Нэнс станет женой Конэ, — с легкой дрожью в голосе сказала девушка, при-стально глядя на Хела.

— Но тогда… — Хел хотел сказать что-то, но не сумел выговорить ни слова. Слишком

рано… Рано… — Мехит, мне нужно сказать тебе так много! Но не теперь.

— Не теперь? — вскинув голову, Мехит пристально вгляделась в красивое лицо Хела. С какой болью и в то же время радостью смотрят на нее его прекрасные глаза!

— Да, я должен кое о чем подумать, — тихо ответил он, не в силах более смотреть на нее. — Прости, но я не могу так сразу. Это может привести к дурным последстви-ям. Не для меня, а для тебя, — он помолчал и, не выдержав ее озабоченного взгляда, проговорил: — Ты же знаешь, я никто.

— Ты приемный сын моего отца, — с непонятной гордостью возразила Мехит. Глаза ее

засверкали гневными огоньками. Сурово сдвинув брови, девушка добавила: — Для меня не важно, кто ты.

— Ты еще слишком молода, — тихо сказал Хел, растерянный ее реакцией. Он по-нимал, что поступает правильно, но в то же время несправедливо по отношению к любимой. О, боги, что ему делать?! К чьим доводам прислушаться? Рассудка или сердца? Наконец, ненавидя себя и в то же время понимая, что у него нет другого выхода, он произнес: — Я не хочу всю жизнь думать, что из-за меня ты несчастлива.

— Не говори так! — Мехит вскинула руки, словно желая призвать к помощи бо-гов, и бусы ее тихо звякнули от резкого движения. Душу девушки переполняло ка-кое-то странное чувство, не испытанное доселе, боязнь, что случится непоправимое, случится из-за какого-нибудь пустяка…

— А как мне говорить? — горько рассмеялся юноша, решив идти до конца. Отве-дя взгляд в сторону, он негромко попросил: — Ладно, все равно не нам решать это. У тебя есть отец.

— Но… — Мехит не закончила. Конечно, у нее есть отец, и его мнение очень важно для… Для кого? Быть может, Хела? Резко развернувшись, девушка пошла к дому, а Хел продолжал следить взглядом за ее хрупкой удаляющейся фигуркой, по-нимая, что вряд ли когда-нибудь еще Мехит улыбнется ему.

…Албане, нахмурившись, сидела у ног госпожи. Мысли юной рабыни мета-лись, путаясь между собой, а сердце сильно колотилось. Стараясь скрыть свое вол-нение, Албане принялась отстукивать пальцами такт какой-то мелодии, очень фальшивя; впрочем, ее это сейчас меньше всего беспокоило.

— Что с тобой? — поинтересовалась Мехит, рассеянно наблюдая за прислужни-цей и стараясь за этим занятием отвлечься от мучивших ее мыслей. Алабане при-подняла голову и сконфужено улыбнулась:

— Я хочу, чтобы ты была счастлива, госпожа, — пояснила она с горячностью в голосе.

— Ты добра, а добрые люди должны быть счастливыми.

На глазах Мехит выступили слезы.

— Спасибо тебе, Албане, — тихо ответила она. — Знаешь, я… Я действительно не ощущаю себя счастливой, — девушке припомнился разговор с Хелом. Ну, почему он так поступил? Или она неправильно поняла его?

— Что я могу для тебя сделать? — Албане, волнуясь, поднялась на ноги. Ей вдруг страстно захотелось сделать хоть что-нибудь для своей госпожи, из-за одного лишь доброго отношения которой она продолжает жить и даже чувствовать себя немного счастливой. Ведь это редкость — счастливая рабыня. Но что может она, Албане?