Эдмунд Купер - Ящер с планеты Моз

- Я... Я... Я... - начал Инки на языке ящеров, который, как известно, универсален.

Но дар речи покинул Инки. На Мозе он не встречал ничего подобного.

- Вы попали в беду? - спросила она голосом, сладким, как у сирены, и полным странного, невысказанного желания.

- Нет, милая леди, - ответил Инки, беря себя в руки. - Я попал в рай... Никогда еще я не видел такого совершенства! Мне кажется, я пролетел пятьсот световых лет именно ради этого момента.

Пятифутовый хвост дракона Комодо едва заметно дрогнул. Она покраснела.

- Вы, наверно, всем это говорите.

- Ангел мой, - признался Инки, вспоминая дочь Верховного Администратора, - у меня и правда раньше были другие. Но они ничего не значат. Я просто-напросто не жил до этого мига... Между прочим, меня зовут Инквиситив. Но ты можешь называть меня просто Инки.

- А я - дракон Комодо, - сказала она и протянула Инки лапу, украшенную восхитительными, острыми, как бритвы, когтями. - Можете называть меня просто Канни-Балле.

- Канни-Балле! - в восторге воскликнул Инки. - Какое удивительное имя!

- Немного необычное, не правда ли? - и дракон Комодо снова покраснела.

- Такая ласковая, - бормотал Инки, - такая любезная...

- Ну, если вы так полагаете... - и дракон Комодо улыбнулась, обнажив длинный ряд безупречно белых, острых, длинных зубов.

- Дорогой Инки, - она повернулась к летающей тарелке, - скажи, что это за странная штуковина?

Гордо выставив грудь, Инки рассказал о своей миссии на Земле.

- В принципе, - заключил он, - мне следует починить тарелку и вернуться на Моз, но... Любимая, я не могу рекомендовать фумигацию планеты, на которой мы впервые увидели друг друга.

- Да уж я думаю! - с возмущением воскликнула дракон Комодо. Особенно учитывая, что я вовсе не собираюсь никуда эмигрировать. Большое спасибо, но мне и здесь неплохо.

- Но я не должен забывать о своем долге, - печально сказал Инки. - Ты можешь этого и не знать, но ящеры Моза - самые просвещенные существа в галактике. Судьба избрала нас для создания звездной империи. Она станет достойным памятником несгибаемости ящерного духа.

- Какой ты воинственный, - застенчиво прошептала дракон Комодо. - Мне даже страшно...

Инки, окончательно потерявший голову от этого очаровательного создания, бросился ей в ноги и воскликнул:

- Канни-Балле! Я не вынесу твоего несчастья!.. Если бы только я мог навсегда остаться с тобой в этом раю!

- Возможно, мне удастся это устроить, - задумчиво пробормотала дракон Комодо.

И ее голос обещал так много, что Инки и думать забыл о фумигации и галактических империях.

- Милая моя, почему бы и нет?!! - в восторге он вскочил на ноги. - Мы будем неразлучны!

- Навсегда, - согласилась дракон Комодо, и ее глаза загорелись желанием.

- Идеальная пара, - восторгался Инки, - мой разум и твоя красота!

- Неразрывно соединенные воедино, - улыбнулась дракон Комодо, скручивая спиралью свой могучий хвост. - И в жизни, и в смерти... Извини, мой милый, что говорю об этом, но, видишь ли, я ужасно хочу есть...

И тут двести фунтов мускулов развернулись с быстротой молнии: живая дубинка нанесла удар. Инки даже не успел ничего понять, прежде чем его сбитый с толку, охваченный внезапной паникой мозг превратился в кровавую кашу. С укоризненным вздохом он замертво повалился на землю.

Дракон Комодо окинула труп критическим взором и покачала головой. По меркам Комодо, Инки был несколько худоват.

- Это лучше, любовь моя, - печально сказала она, - чем разбитое сердце... И как это благородно - погибнуть ради дамы своего сердца!

Затем она села и съела Инки с головы до хвоста.

Вот, друзья мои, истинная причина, почему еще пару веков Земля может не опасаться фумигации; почему кафе Сэма Гудвина переименовано из "Тенистого уголка" в "Придорожный Буфет Летающих Тарелок"; почему Иван Сергеевич Пушев стал помощником билетного контролера в Томске и почему Канни-Балле, дракон Комодо, живет теперь в уютном круглом домике в джунглях. В домике с атомным кондиционером!