Эдмунд Купер - Кирон Голова-в-Облаках

- Вы очень хорошо информированы.

- И тебе захотелось полетать? Это был по-настоящему опасный вопрос. Кирон прекрасно понял всю его подоплеку.

- Небосвод в самом деле прекрасен, - осторожно ответил он. - Я восхищаюсь им как художник. Особенно едва уловимыми переменами, которые в нем происходят... К еще большей славе Лудда.

Брат Себастьян перекрестился.

- К еще большей славе Лудда, - автоматически повторил он. Выдержав почтительную паузу, брат добавил: - Так ты все-таки хотел полететь?

Нога ныла нестерпимо, пот выступил на лбу, и Кирон не мог поручиться, что выдержит настойчивость проклятого монаха.

- Я восхищаюсь свободным полетом птицы, но не мечтаю отрастить перья. Я человек, брат Себастьян, и принимаю все свободы и ограничения человека.

- Но, Кирон, брат мой, скажи, хотел ли ты полетать?

- Брат Себастьян, я не хочу быть птицей. Монах тяжело вздохнул. Выглядел он неважно.

- Ты настойчиво избегаешь прямых ответов.

- Простите меня. Я полагал, что мои ответы правдивы и точны. Но проклятая нога так болит, что я, очевидно, плохо соображаю.

- Может быть, и так. Я доложу Святому Ордену о нашей беседе, Кирон. Пусть более компетентные люди вынесут свое решение.

- Хорошо, брат Себастьян, - пробормотал Кирон, не видя на самом деле в этом ничего хорошего. - Наверное, моя детская шалость оказалась несвоевременной.

- Змеи и вправду игрушки для детей, Кирон. Ты об этом не забывай. А ты почти мужчина.

- Я запомню.

- Я уйду молиться за тебя. У тебя большое будущее. Мастер Хобарт говорил мне, что ты талантлив. Не навреди себе, Кирон. Хороших художников не так много. А зло постоянно подстерегает нас.

- Я запомню ваши слова, брат Себастьян, и буду размышлять над их мудростью.

- Да пребудет с тобой Лудд, брат мой.

- И с вами тоже.

- Что ж, тогда прощай.

Не успела за ним закрыться дверь, как в комнату влетела Элике.

- Как ты поговорил с братом Себастьяном?

- Он дурак.

- Любимый мой, это всем известно. Но остался ли он доволен?

- Не знаю.

- Как не знаешь? Ты должен был почувствовать!

- Видимо, я тоже дурак, - раздраженно ответил Кирон. - Кроме того, невыносимо крутит ногу... - Он улыбнулся и добавил: - К тому же сегодня прекрасный день, и мне очень хочется погулять с тобой по лесу.

- Может, хоть это научит тебя не гулять по воздуху, когда у нас так мало времени. - Элике поежилась. - Ты мог разбиться насмерть. Пообещай, что будешь впредь осторожнее!

Кирон взглянул на свою ногу.

- Сейчас мне только и остается, что быть осторожным.

- Не только сейчас, как ты прекрасно понимаешь, но и впредь.

- Я буду осторожным до тех пор, пока тебя не уложат в постель Тальбота, - искренне пообещал Кирон. - А потом я сделаю такого змея, который поднимет меня высоко над замком твоего отца. И я с него спрыгну и разобьюсь вдребезги на его глазах.

Лицо Элике исказила гримаса.

- Я желаю Тальботу смерти. Правда. И еще я хочу, чтобы чума унесла эту дурнушку Петрину с ее крестьянской грудью и задом, как у коровы. Прости меня, Лудд, но я молюсь об этом.

- У Петрины зад не как у коровы.

- Как у коровы! Я ее хорошо разглядела! Кирон расхохотался.

- Значит, ты изучала ее, Зеленоглазка?

- Я тебя ненавижу! Как я тебя ненавижу!

- А я хочу нарисовать тебя в ярости, во власти огня твоих чувств. К тому же мне надо успеть сделать хоть несколько набросков, прежде чем мастер Хобарт и твой отец вообразят то, что давно стало реальностью.

- Простолюдин! - взорвалась Элике.

- Да, я простолюдин, - ответил Кирон спокойно. - Не забывай, что и без Тальбота и Петрины между нами целая бездна.

- Я тебя люблю. Я готова умереть за тебя. Этого что, недостаточно?

- Это больше, чем достаточно. И я люблю тебя, Элике, но мы живем в мире, где наша любовь - оскорбление для всех остальных... К тому же я должен выполнить свое предназначение.

- Я не помешаю тебе писать картины.

- Ты хочешь помешать мне летать. Она изумленно уставилась на него.

- Летать!.. Кирон, любимый мой, да ты сошел с ума! Люди не летают! И никогда не полетят!

- Да, я сумасшедший, и я полечу! Я построю машину, которая...

- Не говори о машинах! А если не можешь без этого, то не говори никому, кроме меня. Машины это зло. Так учил Божественный Мальчик, так учит Святой Орден. Это знают все!

- И все же это неправда, - проговорил Кирон. - Машины не могут быть злом. Зло присуще лишь человеку... Я буду летать, клянусь, я буду летать на благо людям! Клянусь духом братьев Монгольфье, Отто Лилиенталя и Сантоса Дюмона!