Эдмунд Купер - Пауза на Пикадилли

Выключив магнитофон, я хотел было послушать, что получилось, но так как вся пленка смоталась, пришлось бы вновь вставлять ее в катушку, потом перематывать... Честно говоря, не хотелось возиться. Кроме того, я чувствовал себя усталым. Значительно более утомленным, чем несколько минут тому назад. Словно огромная волна усталости накатилась на меня сразу после того, как где-то между станциями в поезде погас свет.

В этот миг я понял, что происходит нечто необычное. Или вернее, не происходит нечто обычное. Поезд прибыл на станцию уже довольно давно, а двери все не открывались. С платформы до меня донеслись возбужденные голоса - не то что-то доказывающие, не то протестующие. Когда же я огляделся, у меня создалось впечатление, что с того момента, как мы отъехали от "Зеленого Парка", нас стало несколько меньше. Но по дороге двери не открывались.

Например, плачущая девушка. Она же сидела совсем рядом со мной... И еще мне припоминался высокий угрюмый юноша в черной вельветовой куртке. И пожилая седая дама с сумкой через плечо, на которой большими буквами было написано В.Е.А...

Не имело смысла продолжать, ведь я точно не знал, сколько людей находилось в вагоне до того, как мы тронулись в путь к "Площади Пикадилли". Но я заметил, что все остальные пассажиры оглядываются так же растерянно, как это, наверно, делал я.

Мужчина в котелке деликатно откашлялся.

- Что случилось - спросил он. - Мы кого-то потеряли по дороге? Мне кажется, рядом со мной кто-то сидел, а теперь он исчез!

- Почему они не открывают двери? - поинтересовалась весьма разукрашенная особа, догадаться о профессии которой не представляло особого труда.

И в этот момент двери открылись.

Спор на платформе, похоже, разгорался. Носильщик и дежурный по станции ругались с мужчиной в форме машиниста.

- Ну ладно, - горячился дежурный, - вы выехали с "Зеленого Парка" вовремя. Я только говорю, что сейчас без пятнадцати час, а значит, на "Площадь Пикадилли" вы опоздали на десять минут. Кроме того, из вашего состава исчез этот чертов кондуктор и теперь черт знает, что будет дальше!

- ...! - машинист употребил одно из непечатных слов. - На моих часах двенадцать тридцать пять. Я понятия не имею, что случилось с вашим проклятым кондуктором, но приехал я сюда точно по графику!

Я посмотрел на свои часы. Они показывали двенадцать тридцать пять. Я вышел на платформу. Там часы показывали двенадцать сорок пять.

- Что случилось - спросил я у носильщика.

- Вам всем придется немного задержаться, - ответил он. - Исчез кондуктор. Мы позвонили начальству, спросили, что делать.

- Понятно... Кстати, ваши часы спешат.

- Вовсе нет. Мы их уже проверили.

Все больше и больше пассажиров выходило из вагонов. Они собирались маленькими группками, о чем-то оживленно беседуя, или осаждали машиниста и дежурного по станции бесчисленными вопросами. Я заговорил с парой человек с наручными часами: интересовался, который, по их мнению, час. Почти у всех часы показывали то же самое, что и у меня - двенадцать тридцать пять - плюс-минус пара минут. Был только один пассажир, часы которого показывали то же, что и станционные, но он утверждал, что всегда ставит свои на десять минут вперед.

В конце концов на платформе появился полисмен. За ним - несколько представителей Лондонской Транспортной. К этому времени распространился слух, что из состава пропал не только кондуктор, но и несколько пассажиров. Кое-кто все еще сидел в вагонах, терпеливо ожидая, когда поезд вновь отправится в путь, но большинство высыпало на перрон, задавая вопросы друг другу, отвечая на вопросы полисмена и господ из Л.Т., пытаясь выяснить, что же, все-таки, произошло.

Вскоре приехали еще полицейские, а за ними по пятам - еще работники Л.Т. Потом, пока все давали показания и записывали показания, фамилии и адреса, специальная бригада быстро осмотрела туннель. Ни кондуктора, ни пропавших пассажиров - ничего. И даже никакого объяснения перебоя в освещении.

Единственное, что удалось установить в результате расследования, так это то, что, кроме кондуктора, бесследно пропало по крайней мере еще пять человек; все часы в поезде отстали на десять минут; произошел странный сбой в системе освещения вагонов, и что мы все непонятным и внезапным образом устали.

Прошло не менее получаса, прежде чем были записаны все показания, а туннель осмотрен от начала до конца. Затем поезд, наконец, смог поехать дальше с резервным кондуктором.

Больше с нами ничего не стряслось. Я добрался до дому в двадцать минут третьего - очень усталый, очень удивленный и здорово рассерженный.