Эдмунд Купер: Транзит

- Бандюги! - напечатал Авери.

Он поставил чашку обратно на поднос, из мальчишеской шалости скомкал бумаги и засунул и то, и другое в нишу. Панель закрылась.

Затем он уселся на кровать и стал ждать, когда что-нибудь произойдет.

Десять минут - и ничего.

И вдруг почти мгновенно одна из стен камеры исчезла. За ней оказалась другая камера - точь-в-точь такая же, как и эта. С одним-единственным отличием.

В ней находилась женщина.

4

Она была блондинкой лет двадцати пяти. Во всяком случае, подумал Авери, она выглядит так, что ей можно дать лет двадцать пять. Ее открытое лицо могло с равным успехом принадлежать и рано повзрослевшей девочке-подростку, и моложавой женщине лет сорока.

На ней была красная шелковая рубашка и черные слаксы... и вдоволь косметики. Авери печально отметил, что две верхние пуговицы у него на рубашке расстегнуты (галстук он надевал только в случае крайней необходимости), а его брюки яснее ясного говорят, что в них спали.

Все это вихрем пронеслось у него в голове - все эти глупые, несущественные детали... за какие-то несколько секунд, пока не рухнула стена удивленного молчания и неподвижности.

Она пришла в себя раньше, чем он, и заговорила первой.

Она бросилась к нему, словно репетировала это движение целый месяц.

- Слава Богу! Слава Богу! Я не знаю, кто вы и почему вы здесь... Но во всяком случае, вы - человек. Мне начинало казаться, будто я больше никогда в жизни не увижу человеческого лица!..

И она разрыдалась. Авери сам не понял, как это произошло. Но уже через секунду он нежно обнимал женщину за плечи, а она крепко прижималась к его груди.

Все было настолько невероятно, что очень походило на сон.

- Все в порядке, - услышал он свой собственный голос. - Все в порядке... - а затем, как последний идиот: - Мы же еще живы...

- Черт! - женщина, наконец, оторвалась от его груди, - я испорчу мой грим. Кстати, как тебя зовут?

- Ричард Авери. А тебя?

- Ты что, никогда не смотришь телевизор? - и она криво усмехнулась. Какая глупость. Здесь, разумеется, нет телевизора.

И туг Авери осенило.

- Порой, - сказал он, - я просиживал перед телевизором все свободное время. Единственная передача, которую я упорно избегал - тот бесконечный сериал о больнице. Ты, разумеется, Барбара Майлз.

- Собственной персоной, - кивнула она.

- Совсем не обязательно, - улыбнулся Авери. - У меня есть теория, согласно которой все это мне только снится.

- Значит, кошмар взаимен, - отвечала она. - Но ради всего святого, что все это значит?

- Понятия не имею. Ты, случайно, не знаешь, как мы сюда попался?

Она покачала головой.

- Последнее, что я помню - проклятый алмаз. Я еще подумала, что он мог выпасть из чьего-то кольца... хотя, Бог свидетель, для алмаза он был слишком велик. Я помню, как наклонилась и протянула к нему руку. Дальше только темнота.

Услышав ее слова, Авери так и подскочил. Он тут же вспомнил о кристалле. Тот так и стоял у него перед глазами: холодный, блестящий, ослепительно яркий.

- Ты только не молчи, - нервно сказала Барбара. - Я ничего не выдумала.

Она глядела на него с волнением и тревогой. Да, кошмар действительно был взаимным.

- Этот алмаз, - сказал Авери, - ты видела его, случайно, не в парке Кенсингтона?

- Скорее, в Гайд Парке, - изумленно воскликнула она. - Но как ты догадался?

- Граница между Гайд-Парком и Парком Кенсингтона достаточно условна, - пожал плечами Авери. - Мой кристалл... не алмаз, как мне кажется, а просто кристалл, находился в Парке Кенсингтона.

Молча они обдумывали последствия своего открытия... но так ни к чему и не пришли.

- У тебя не найдется закурить? - наконец спросила она.

Авери предложил ей сигарету. Взял одну и себе.

- Как ты сказал, тебя зовутся - женщина глубоко затянулась. - Видишь, в каком я состоянии. Даже имя не могу запомнить.

- Ричард Авери.

- Рада познакомиться, - и она истерично рассмеялась. - Добро пожаловать в наш клуб.

- Я очень рад с тобой познакомиться, - серьезно ответил Авери. - А то я уже начал опасаться, что в этом клубе всего один член.

- Скажи мое имя, - попросила она. - Пожалуйста.

- Барбара.

- Еще раз.

- Барбара.

- Звучит не так уж плохо... - она тяжело вздохнула. - Извини. Ты, наверно, думаешь, я совсем свихнулась. Может, оно и так. Поначалу... в общем, до того, как эта стена исчезла, мне казалось, будто это вовсе не я... Еще раз извини. Я говорю глупости, правда?

- Я прекрасно тебя понимаю.

- Честно говоря, - призналась Барбара, - до встречи с тобой я и впрямь сомневалась, что все это на самом деле. А потом я почему-то сомневаться перестала...