Владимир Владко - Аргонавты вселенной (редакция 1939 года)

Однако, даже Гуро с облегчением вздохнул, положив наконец цилиндр с прототротилом возле скалы:

— Фу… Скажем, не скрывая: не совсем приятный груз.

Сокол молча проверил скважины. Он взял перфоратор, чтобы расчистить их в последний раз. Василий сидел, отдыхая, на берегу озера и смотрел на его зеркальную поверхность. Обрамленное высокими скалами, придававшими местности дикий и суровый вид, озеро было спокойно, ни одной волны не появлялось на его поверхности. Странно было думать, что это — та самая бурная река, которая кипит и мчит свои воды между горами. В этой широкой луке незаметно было даже течение.

Василий думал: неужели же и под этой серебристой поверхностью живут какие-то чудовища? Неужели и вода на Венере населена неправдоподобными и ужасными страшилищами? Какой это страшный, непонятный мир!

Красивая бабочка пролетела над его головой, трепеща в воздухе широкими разноцветными крыльями. Василий следил за ее полетом. Бабочка покружилась у берега, словно не отваживаясь вылететь на озеро. И потом полетела все-таки над водой, то поднимаясь выше, то спускаясь почти к самой воде. Она летела дальше и дальше. Вот она стала уже едва заметной.

— Красивое создание! — произнес Василий, глядя вслед бабочке. И внезапно он выпрямился. Ему показалось, что там, далеко от берега, где летела едва заметная бабочка, на воде появилась рябь. Что такое?

Разбрызгивая воду, над озером появилась плоская голова с рогом между глазами. Она молниеносно выпрыгнула из воды, щелкнула в воздухе челюстями — и бабочка исчезла.

— Товарищи! — крикнул Василий. — Товарищи!

Вадим Сокол был около скважины. Он обернулся, не выпуская из рук перфоратора, которым работал. Гуро был ближе к берегу. Моментально у него в руках очутилась винтовка. Тихо звякнул ее затвор.

Громадное существо плыло по озеру. Длинная-длинная шея, состоявшая как бы из отдельных колец. Широкое туловище, спрятанное под водою, где у конца этого туловища что-то словно бурлило. Чудище плыло спокойно, осматриваясь вокруг себя своими большими глазами. Тонкий хвост с отростками поднимался время от времени над поверхностью воды. Да еще можно было заметить широкие плавники, твердые и толстые, которыми чудище помогало себе.

Винтовка Гуро медленно поднималась. Но Сокол, подскочив, схватил охотника за руку:

— Не нужно, Борис, не нужно стрелять!

— Почему?

— Наша работа подходит к концу. Осталась только проводка. Неизвестно, — может быть, ваш выстрел вызовет из воды еще каких-нибудь тварей… это помешает нам… не даст кончить сегодня… не стреляйте, пускай оно плывет себе!

Сокол был прав. Гуро положил винтовку на скалу. Глаза его с сожалением следили за странным созданием, которое неторопливо плыло дальше и дальше. Хороший объект для охоты. Хороший!.. Но Сокол был прав. Если можно избежать столкновения с чудовищем — это самое лучшее.

Диковинное существо исчезло. Гуро обратился к Василию:

— Так что, мальчуган: выкупаемся? Поиграем с этими симпатичными созданиями? — рука его указала на озеро.

Сокол закончил расчистку скважины. С помощью товарищей он заложил в них цилиндры с прототротилом и забил отверстия каменными пробками. Только черный просмоленный шнур, в котором скрывались тоненькие провода, выходил из отверстий и, извиваясь между скалами, показывал путь к цилиндрам.

Толстый шнур, вобравший в себя тонкие, тянулся по дну ущелья километра на полтора, до самого ракетного корабля. Этот шнур проходил внутрь ракеты и кончался у пульта управления — командирского места академика Рындина.

Только одна ночь отделяла теперь путешественников от ответственнейшей минуты, которая могла принести им освобождение или же окончательно похоронить ракету под водой. Об этой возможности Николай Петрович честно предупредил товарищей.

— Я не хочу ничего скрывать от вас, — сказал он вечером. — Разумеется, я надеюсь, что вода вынесет ракетный корабль на себе, и мы выплывем в озеро. Ракета легче воды, скалы не так крепко сжимают ее, чтобы вода не подняла нашего корабля. В особенности — первый, самый мощный, толчок гигантской волны, которая хлынет в ущелье. Все это так…

Три пары глаз смотрели на старого академика с немым вопросом: так что же?.. И Николай Петрович почувствовал эти взгляды, почувствовал всю свою ответственность, когда заканчивал мысль: