Михаил Емцев - Бог после шести

Окончательно сразила его встреча с Надей.

Он приехал на вокзал за час до назначенной встречи с Худо и, стоя у деревянной лестницы, ведущей к билетным кассам, тоскливо размышлял о своей жизни. Выходило, что в этом путешествии он только терял и терял, ничего не приобретая взамен. Становилось все скучнее. Худо напивался каждый вечер и, проснувшись, в тупом молчании двигался по пути, начертанному Карой.

Великий проповедник за последние дни совсем сник. Уход Кости и Маримонды подкосил его, Кара потерял свою велеречивость, сильно осунулся. Грозный блеск его очей обернулся маленьким безумным огоньком, спрятавшимся в глубинке глаз. Он заметно постарел и стал очень тороплив. Эта старческая суетливость сильно действовала на Стасика, раздражала его, вытравливая остатки интереса и тайного уважения к наставнику. Мрачно подсчитав время, оставшееся до встречи со спутниками, вздохнул и решил войти в здание вокзала — там было теплее.

А войдя, тотчас столкнулся с Надей. Девушка сидела на чемодане и, опершись подбородком на руку, задумчиво глядела перед собой. Их взгляды встретились. У нее были светлые некрашеные волосы и большая меховая шапка. На плечи накинута темная шубка такого же глубокого цвета, как и ее карие глаза. Среди взволнованной суеты зала это был оазис покоя и красоты. Лицо свежее, румяное, по-детски чистое. Она смотрела на него незащищенным распахнутым взглядом.

Станиславу потребовалось несколько секунд для четкой формулировки. Это МОЯ девушка. Главное — не превратить чудесную встречу в сон, о котором будешь жалеть. Главное — не дать себе проснуться.

Стасик похолодел от страха: он ощутил возможную потерю, представил себе жизнь без нее. Он не услышит ее голоса, не расскажет ей о своей любви, не поцелует ее. Они никогда не поженятся, не будут вместе, она так и останется картинкой на стене случайного вокзала. Он не будет дарить ей цветы в марте и на день рождения, она не сможет отчитать его за опоздание к обеду, за невнимательность, за множество других мелких и больших прегрешений.

А болезни? Как же он сможет болеть без нее? И как она посмеет страдать одна, без него, или с кем-то другим? С другим? От этой мысли ему стало жарко. Другого не должно, не может, не смеет быть.

Стасик с некоторым удивлением обнаружил, что стоит на коленях перед незнакомкой. Девушка изумленно отпрянула к стене.

— Я…

— Что? Что?

— Я могу отнести вам чемоданы, — хрипло сказал он, впервые в жизни теряя дар речи.

Она отвернулась, чуть заметная улыбка раздвинула пухлые губы.

— Не надо, — тихо сказала девушка. — Поезд через два часа. И встаньте с пола, здесь нет ковра.

— Я запутался, — сказал он, привставая, но удерживая ее взгляд на уровне своего лица, — запутался и испугался. Я подумал, что сейчас могла стрястись беда.

— Какая? — Зрачки девушки расширились, глаза потемнели.

Он молча смотрел на нее, горло его двигалось, будто по нему проходил ком неразжеванной пищи.

— Что с вами? — Она побледнела, испуганно зашевелила руками. Она хотела помочь ему.

— Только поверьте мне, — медленно сказал он, — ради бога, поверьте. Я говорю правду и вам всегда буду говорить одну правду, до самого последнего дня, до своей гробовой доски.

Девушка растерянно смотрела на него. Она уже чуть поддалась этому гипнозу (“Так и должно быть, иначе это была бы не моя девушка!” — звенело в душе Стасика).

— Так в чем же беда? — пролепетала она.

— Я мог бы не встретить вас и никогда бы об этом не узнал. Вы понимаете? Это все равно, что не родиться. Мы плачем об умерших людях, о погибших чувствах. Но нет беды страшнее, если чувство не сбылось, если жизнь не состоялась, правда ведь?

Она отвела взгляд, подумала, кивнула:

— Правда.

Они замолчали.

— Я должен что-то сделать, — сказал Станислав. — Сделать для вас, сейчас же, иначе сердце мое разорвется и я умру, так и не доказав свою преданность.

Девушка молчала, и на ее лице проступил страх. Страх и сочувствие. Она осторожно коснулась его руки.

— Вам очень плохо?

— Мне? Нет, но я не знаю, почему-то трудно дышать.

Она достала из рукава платок и протянула ему:

— Вытритесь, у вас пот. Какой вы бледный!

Он отер лоб и вернул ей платок.

— Скажите мне ваше имя, — попросила она.

Напряжение покинуло Стасика, теперь он был уверен: она не исчезнет. И что бы там после ни случилось, этой встречи ему хватит на всю жизнь.

— Станислав. Стасик.

— А я Надя.

Он вскочил с колен, просиял неловкой улыбкой.