Аластер Рейнольдс - «Найтингейл»

За двадцать четыре часа мы подкрались ближе, сократив расстояние до световых секунд и затем до сотен тысяч километров. Никакой реакции не последовало. Но когда мы приблизились, наши приборы начали увеличивать детали, полученные при сканировании. Пока большинство из нас отсыпалось, Мартинес, сидя за пультом управления, сопоставлял данные и совершенствовал свои чертежи. Норберт также все время проводил склонившись над приборами, пристально всматриваясь в увеличивающийся в размерах корабль. Иногда он бормотал себе под нос какие-то пояснения или замечания, на которые Мартинес откликался терпеливым, слегка снисходительным шепотом, словно учитель, вынужденный прислушиваться к туго соображающему, но прилежному ученику. Уже не в первый раз меня трогала очевидная доброта Мартинеса по отношению к огромному, неповоротливому Норберту. Мне было очень интересно, что могло служить основой таких отношений.

За десять часов до стыковки Мартинес обнародовал плоды своего труда. Схема космического госпиталя теперь приобрела трехмерность и демонстрировалась на навигационном проекционном барабане, прикрепленном к полетной доске в рубке управления кораблем. Хотя базовая структура корабля не изменилась, новый план был намного более детализирован, чем предыдущий. Он показывал стыковочные узлы, воздушные шлюзы, основные механизмы и самые большие коридоры и площадки, пронизывающие внутренности кораблся. О многом еще приходилось догадываться, но ощущения, что мы вступаем на полностью неизведанную территорию, уже не возникало.

— Наибольшая область теплоизлучения здесь, — Мартинес указал на пятно, расположенное примерно в четверти пути от входа. — Если Джекс тут, я полагаю, это самое подходящее место, где его надо искать.

— Тогда это просто, — сказал Николаси. — Входим через шлюз на верхнем фюзеляже, потом бросок вниз, чтобы попасть в шахту. Тут метров пятьдесят-шестьдесят, не больше.

— Ну, меня это не вдохновляет, — протянула Соллис. — Люк большой, вероятно, укреплен зубьями и набит датчиками слежения и системами сигнализации.

— Как ты предлагаешь войти? — спросил Николаси.

— Дверь предоставьте мне, внутрь я вас проведу. Но я не смогу обойти все возможные системы безопасности, и вы можете быть чертовски уверены, что корабль о нас узнает, если мы пойдем через основной шлюз.

— Как насчет других шлюзов? — я постаралась, чтобы это не прозвучало так, будто я лезу в ее дела. — Какова вероятность чисто пройти через них?

— Никаких гарантий. Но я все же предпочла бы попытать счастье с черного хода.

— Думаю, Ингрид права, — произнес Мартинес, кивнув в знак одобрения. — Это даст нам возможность подойти тихо и незаметно пристыковаться. У Джекса будут деактивированы все второстепенные системы, включая датчики сближения. Если это так, если мы не увидим явных признаков тревоги при подходе, тогда я поверю, что мы наилучшим образом информированы о хитростях защиты, — он указал на точки на схеме, в срединной части выпуклости. — Мы доберемся сюда или сюда через один из небольших служебных шлюзов. Я согласен с Ингрид: вероятно, они не поднимут тревогу.

— Тогда нам придется проползти четыре или пять сотен метров внутри корабля, — заметил Николаси тоном, не оставляющим сомнения в том, что он думает об этом плане. — Четыреста или пятьсот метров, относительно которых у нас есть только очень грубая карта.

— Указания о направлении движения будут передаваться по связи, — напомнил Мартинес.

— Это меня беспокоит. Но поскольку вы расплачиваетесь за принятые решения, то я это переживу.

Я повернулась к Соллис:

— Что ты сказала тогда… что не проведешь на борту «Найтингейл» ни одной лишней минуты сверх необходимого?

— Я не шутила.

— Знаю. Но потом ты назвала его этой штукой. Есть что-то, что ты знаешь об этом корабле, а мы нет? Ты явно нервничала, и я не понимаю почему. В конце концов, это просто заброшенный космический госпиталь.

Соллис, прежде чем ответить, некоторое время изучала меня взглядом:

— Скажи ей, Николаси.

— Сказать ей что? — Николаси безмятежно посмотрел на нее.

— То, что она явно не знает. О чем мы все очень боимся говорить.

— О, пожалуйста!

— О, пожалуйста, что? — переспросила я.

— Это просто сказка, примитивная легенда, — вздохнул Николаси.

— Глупая история, которая, однако, утверждает, что «Найтингейл» не взорвалась.

— О чем вы все говорите? — возмутилась я. — Что за история?