Журнал «Если» - «Если», 2003 № 02

Дорохов достал телефонный справочник, полистал, отыскивая нужную страницу, и набрал номер.

Коновалов! — услышал он бархатистый голос довольного жизнью человека. — Я слушаю!

— Это Дорохов, — кашлянув, сказал Дорохов. — Из розыска. Вы меня помните. Есть очень серьезный разговор.

— Дорохов? — в голосе судьи зазвенел металл. — Ну, говорите, я вас слушаю.

— Не по телефону. Нужно встретиться.

— Не вижу необходимости. В чем дело?

— Необходимость есть, — прорычал Дорохов, не в силах сдерживать охватившую его злобу. — Речь идет о вашей безопасности. Вас заказали. Вас хотят убить!

— Кто? — Дорохов услышал, что судья растерялся. — Откуда у вас такие сведения?

— Я сказал: не по телефону. Сведения абсолютно точные. Короче, вас это интересует или нет?

— Да-да, — пробормотал судья. — Приезжайте. У вас есть машина? Нет? Я сейчас пришлю за вами свою…

…Он сдал свой табельный «Макаров» охранникам суда, которые тем не менее тщательно охлопали его со всех сторон да еще провели через детектор. Потом один из них сопроводил Дорохова к кабинету Коновалова. Точнее — отконвоировал. Охранник шел в трех шагах сзади, не снимая ладони с кобуры пистолета, подсказывая (довольно вежливо, впрочем), куда и когда нужно поворачивать.

У двери кабинета сидели два здоровых парня с оттопыренными на груди пиджаками. Дорохов посмотрел на них с завистью. Управление личной охраны судей — предел мечтаний любого мента. Денежная и не особо пыльная работа. Только вот оперов со стажем туда брали неохотно. Каждый опер, реализовавший не один десяток президентских спецталонов, сам превращался в постоянную мишень.

Прежде чем Дорохов вошел в кабинет, его обыскали еще раз.

— Сколько можно? — проворчал Дорохов.

— Извини, брат, служба такая, — примирительно сказал секьюрити. — Все нормально, давай заходи.

Судье Коновалову мантия шла, и он это знал. Его молодость вполне компенсировалась солидностью фигуры, а ранняя одутловатость лица заставляла думать не об излишествах в образе жизни его обладателя, а о тяжести возложенного на это лицо бремени принятия решений. Тем не менее Коновалов сейчас выглядел прежде всего испуганным, хотя и пытался это скрыть.

— Что случилось? — спросил он, не сочтя нужным поздороваться.

— Случилось, — с удовольствием созерцая волнение судьи, сказал Дорохов.

Разговор получился долгим и непростым.

— Я не могу пойти на такой риск! — кричал Коновалов. — Вы просто не отдаете себе отчет в том, что предлагаете!

— Другого выхода у нас просто нет, — убеждал Дорохов. — Кудель попытался завербовать меня, это у него не получилось. Но в следующий раз он не ошибется. Следующая попытка ему удастся.

— Выходов сколько угодно! — торопился судья. — Если ваше дело попадет ко мне, я развалю его за пять минут.

— В этом я не сомневаюсь, — осторожно сказал Дорохов. — А если не к вам? А если вообще не в наш округ? Не считайте Куделя дураком.

— Господи, о чем мы говорим! — всплеснул руками Коновалов. — Вы ведь можете ликвидировать Куделя в любой момент на совершенно законных основаниях. У вас же есть талоны!

— Вообще-то, они у меня кончились, — признался Дорохов.

— Боже мой! — взметнув мантией, Коновалов выскочил из-за стола, открыл стенной сейф и высыпал на стол перед Дороховым закатанные в пластик желто-черные карточки. — Вот вам талоны! Сколько угодно! Пять? Десять? Пятнадцать?

Дорохов вовсе не был готов удивляться, но это произошло.

— Откуда они у вас?

— Какая разница! — с досадой отмахнулся судья. — Важно, что они у меня есть. Берите, сколько надо!

— Я спросил: откуда? — скрежетнул зубами Дорохов. — Вы что, вопроса не поняли?

Лицо его предвещало все самое ужасное, вплоть до преждевременной кончины собеседника, однако Коновалов смотрел на Дорохова с изумлением и без малейших признаков страха.

— Дорогой мой, — мягко начал он. — Неужели вы считаете, что спецталоны попадают только к сотрудникам «убойного» отдела? Разве вы не понимаете, что наша страна просто развалится, если решения центральной власти будут исполняться буква в букву? А откуда, скажите, в таком случае у вашего Управления нашлись бы талоны на сегодняшнюю операцию? Вы ведь там, если я не ошибаюсь, положили двенадцать человек… Нет, — тут же поправился Коновалов. — Не человек — настоящих нелюдей! Наркодельцов, негодяев, уничтожающих нашу нацию! Надеюсь, совесть по этому поводу вас не мучает?

Дорохов заставил себя усмехнуться.