Андрей Столяров - Боги осенью

Директор, не выдержав, отвернулся.

- Жарко, - сказал он, демонстративно обмахиваясь ладонью.

Человек в комбинезоне для него уже не существовал.

- А вы знаете, Глюк, что вас ждет дома? - очень тихо спросил Карл.

Глюк кивнул, и глаза его на обветренном деревенском лице вдруг просияли.

- Так ведь три года прошло, господин Альцов… У меня там жена оставлена и ребятишки. Что же хорошего - врозь… Пойду прямо в церковь, патер Иаков меня с детства знает, я ему яблони подстригал каждое лето… Грех на мне? Ну грех - отмолю как-нибудь…

Они молча смотрели, как Глюк неторопливо вышел из дома, постоял на солнце, по-видимому, чтобы в последний раз оглянуться, вздохнул полной грудью, натянул кепочку, а затем пересек площадку, обсаженную по краям горными кактусами, и открыл чугунную калитку в углу.

Карл быстро потер сморщенное пятно на лбу.

- А ты почему не играешь вместе со всеми, звереныш? - спросил он.

«Фома Аквинский писал: «Демоны существуют, они могут вредить своими кознями и препятствовать плодовитости брака… По попущению божию они могут вызывать вихри в воздухе, подымать ветры и заставлять огонь падать с неба». В Ольмютце было умерщвлено несколько сот ведьм. В Нейссе за одиннадцать лет - около тысячи. Есть описание двухсот сорока двух казней. При Вюрцбургском епископе Филиппе-Адольфе Эренберге были организованы массовые сожжения: насчитывают сорок два костра и двести девять жертв. Среди них - двадцать пять детей, рожденных от связей ведьм с чертом. В числе других были казнены самый толстый мужчина, самая толстая женщина и самая красивая девушка»…

- Ты почему не играешь с ними? Ты их презираешь, звереныш? - Карл снова поднял руку, чтобы потрепать Герда по голове, не решился, и ладонь нелепо зависла в воздухе. - Напрасно ты их так ненавидишь. Они не злые, они всего лишь несчастные. Просто тебе повезло, тебя не успели изуродовать… Не смотри на меня волком. Это - правда. Мы все тут такие, и с этим ничего не поделаешь…

Частые, тревожные свистки донеслись с площадки. Директор высунулся в окно, и Карл тоже - из-за его плеча. Свистел, конечно, Поганка, он надувал дряблые щеки и, как плетьми, размахивал руками над головой: - Скорее!.. Скорее!.. - Все тут же побежали, сталкиваясь. Крысинда упал, его подхватили. Топот ботинок прокатился по коридору, рассыпался и затих - вразнобой хлопнули двери.

- Опять, - мрачно сказал директор. Не оборачиваясь, нетерпеливо, с костяным звуком пощелкал пальцами. Карл сунул ему в ладонь короткий бинокль, наподобие театрального, и вдруг стремительно выбросил вдаль указательный палец - как выстрелил:

- Вот они!..

Откуда-то из-за гор, из синей дымки, покрывающей ледники, медленно, будто в кошмаре, вырастала черная точка. Распалась на зрительные детали. Стал виден хвост, оттопыренные шасси, полупрозрачный круг винта над кабиной. Вертолет, лениво накренившись, вошел в поворот над зданием санатория.

- Мне это не нравится, - сказал директор, отнимая бинокль от глаз.

- Гражданский? - уточнил Карл. - Если гражданский, шарахнуть бы его из пулемета.

- Да, частная компания.

- Почему бы военным в таком случае не дать нам охрану?

- Мы их не интересуем, - сказал директор, слушая удаляющийся шум мотора. - Ты же знаешь, у них своя группа, засекреченная, и они не хотят работать с детьми.

- Но ведь есть же страны, где ароморфоз осуществляется постепенно, безболезненно и практически всеми!..

Директор резко повернулся к нему - крупным телом.

- Попридержи язык.

- А что? - немедленно спросил Карл.

- Я тебе советую никогда и никому не говорить об этом…

«В Наварре судом инквизиции было осуждено сто пятьдесят ведьм. Их обвинили две девочки: девяти и одиннадцати лет. Архиепископ Зальцбургский на одном костре сжег девяносто семь человек. В Стране Басков казнили более шестисот ведьм. Во Франции сожгли женщину по обвинению в сожительстве с дьяволом, в результате чего она родила существо с головой волка и хвостом змеи. Профессор юриспруденции в Галле Христиан Томмазий сосчитал, что до начала просвещенного восемнадцатого века число жертв инквизиции превысило девять миллионов человек. Сожжения продолжались и позже»…

- Санаторий скоро разрушат, - внезапно сказал Герд. Он не хотел говорить, но его словно толкнули. - Санаторий разрушат, и мы все погибнем.

Голос был, как всегда, по-старчески сипловатый.

- Верьте мне, пожалуйста, верьте!… Я не знаю, как объяснить это, но я - чувствую…

Пару мгновений директор внимательно изучал его, а потом дернул щекой и тут же, чтобы не повторилось, прижал ее пальцами.