- Па-рень поднялся и, поцаpапав гpудь, вышел. Стас снова посмотрел на кровать. Неужели ему придется лечь в одну постель с этим?!.. Он подошел к окну. На улице горели фонари, тускло поблескивали внизу кузова автомо-билей. Вспомнил про свой Ягуар. Неплохо было бы сейчас прыгнуть в него, хлопнуть дверью и умчаться в ночь. А что, если уйти? Прямо сейчас!.. Какое-то время Стас обдумывал эту мысль, но в конце концов решил дождаться утра. Не было у него никакого плана - слишком много неизвестных. Вошел парень с торчащими мокрыми волосами. - Что, спать не собираешься?- Он был в майке, и стали видны его острые ключицы и неразвитые плечи. Майка висела на нем как на швабре, поставленной на попа. Ну и экземпляр-чик! Стас хотел отпустить по этому поводу шуточку, но вспом-нил, что сам выглядит не лучше. - Слушай, я забыл, как тебя зовут? - Ев-ге-ний! Запиши где-нибудь. А мать мою Евдокией Филипповной. - Ты бы рассказал - где я работаю... - Утром.- Парень спустил штаны и сел на кровать.- Не все сразу!- Бросил штаны на стул и, откинув одеяло, пова-лился на бок, отвернулся к стене. Стас долго мылил лицо, черпал горстями горячую воду и растирал ее на щеках. Как он ни оттягивал, все-таки этот мо-мент наступил. Неслышно ступая, он вошел в спальню. Свет уже был погашен, с кровати доносилось размеренное ды-хание. Так мог дышать только спящий. Испытывая неска-занную радость от простых этих звуков, он на цыпочках подо-шел к кровати. Нащупал одеяло и, не слыша себя, лег на са-мый край. Кровь пульсировала в голове, но и сквозь ее глухие удары продолжал он слышать размеренное дыхание. Только одного он хотел: чтобы дыхание не прекpащалось; и он лежал, боясь шевельнуться... Его трясли за плечо. Стас щурился на яркий свет и пытался сообразить - что делать. Буркнув себе под нос, парень, одетый в костюм и рубашку с галстуком, взял со стола ди-пломат и вышел. Стас вскочил и напялил на себя вчерашнее платье. В окно виднелось синее небо, над ломаной линией крыш висел солнечный шар. Стас подошел к окну и отдернул зана-веску. Он смотрел на солнце, целился зрачками в центр огнен-ного диска, вбирая в себя обжигающие лучи. И светлее и как-то просторнее становилось у него на душе. Позади стукнула дверь, но Стас продолжал смотреть,- в этом огненном потоке он чувствовал себя в безопасности, словно пpоник в иной мир... - Смоленский, четыре, метро Чернышевская... да ты спишь что ли?! Он обернулся и в первую секунду продолжал видеть рас-пластавшееся огненное пятно. - Пропуск шестьсот сорок четыре. Пятно побледнело, и Стас начал различать темные кон-туры. - Ладно, я понял...- Он был спокоен, было даже смешно. - Ну, раз понял, значит молодец!- В голосе парня по-слышалось довольство.Только смотри - с работы не опаз-дывай. В шесть часов будь дома! - Угу. Парень хотел что-то добавить, но глянул на часы и вы-шел... Хлопнула входная дверь. "Буду, как же!" Нехорошо улыбаясь, Стас отправился в ванную, потом зашел на кухню. В раковине лежала грязная посуда. "Вот уж хрен!" Он налил в кружку молока и залпом выпил. Мимо двери со вздохами и причитаниями проплыла бесформенная тень. Стас вытер ру-кой губы и положил кружку в раковину. Собираться было легко и весело. Он надел туфли и порыл-ся в сумочке. Личная карточка была на месте - больше его ничего не интересовало. Он хотел было выбросить все осталь-ное, но, поразмыслив, оставил. Проходя мимо ванны, услы-шал звуки, напоминающие... он не успел придумать, что они напоминали, потому что через пять секунд уже крутил замок на входной двери. Он покидал этот дом с чувством глубокого облегчения, надеясь, что никогда сюда не вернется. Как странно устроен человек. Еще вчера Стас - красивый, сильный и свободный,- равнодушно смотрел на мир, не испы-тывая при этом ни особой радости, ни счастья. А сегодня, когда впереди была неизвестность, когда потеряно буквально все,- он вдруг почувствовал вкус к жизни, ощутил всю ее прелесть; им овладело желание жить, жить полно и счастливо, и те радости, которых он лишился, выросли в его сознании до исполинских размеров. Надежда - самое большое чудо,- надежда на лучшее будущее, лучшее, чем то, что он теперь имел, дала ему силы и решимость вернуть утраченное счас-тье, вернуть любой ценой. Надежда дала ему силы, но вместе с ними внушила иллюзии - самый коварный наркотик - иллюзии на то, чего вернуть было нельзя, ибо давно было сказано, что нельзя дважды войти в одну реку. Возле кабинета Людвига, как и накануне, сидел народ. На этот раз Стас не стал ломиться внаглую. Он скромно, как и подобает молодой женщине, осведомился о наличии очереди и присел на стульчик.
Читать дальше
