Юрий Иванов - На суше и на море. 1974. Выпуск 14

В Польше носухи снова проявили себя прежними веселыми проказниками и сумели завоевать сердца людей. По утрам эти лакомки получали по два свежих яйца. Яйца пришлись им весьма по вкусу, носухи потолстели и прекрасно зажили в Познани.

Глава из книги «Звери девственного леса»

Перевод с польского В. Киселева

Вскоре после прибытия в Кумарию [8] Кумария — небольшой город в центральной части Перу, на реке Укаяли. — Прим. ред. зверинец мой пополнился молодой тайрой. Принес ее мне старик индеец племени кампа с берегов реки Бинуи, сообщив, что она жила у него чуть ли не с самого рождения- По-научному тайра зовется Тауга вагвага. Была она необыкновенно ласкова и мила. Охотно играла с людьми и вообще вела себя как шаловливый щенок, хотя была уже вполне взрослой и достигала размеров солидной выдры. Кротость ее и смирный нрав приводили попросту в изумление, тем более что тайра как-никак все-таки относится к семейству известных своей хищностью и кровожадностью куниц.

У нее был чудесный мех темно-коричневого цвета, а голова совсем темная, почти черная. Грудку тайры украшало яркое желтое пятно. Длинное стройное тело ее отличалось необыкновенной гибкостью; одно слово — куница. Истинным удовольствием было наблюдать за ее ловкими движениями. Находилась она постоянно под открытым небом на цепи, как простая дворовая собака. Все ее любили, и особенно повариха-мулатка, постоянно баловавшая ее разными лакомствами.

Один лишь единственный раз тайра совершила тяжкий проступок.

На какое-то мгновение в ней пробудился дикий инстинкт хищника, и по несчастному стечению обстоятельств в ощутимом убытке оказался самый лучший друг тайры — наша повариха. Как-то ночью тайра сорвалась с привязи и забралась в курятник. Когда утром повариха заглянула к курам, ее едва не хватил удар от ужаса: все куры (а было их пятнадцать), личная собственность и предмет гордости поварихи, лежали бездыханными с перегрызенными шеями и высосанной кровью. А меж ними, словно султан в гареме, возлежала тайра и спала каменным сном.

Тогда я впервые убедился, что кровью можно упиться допьяна. Тайра была в состоянии полнейшего опьянения и, когда мы ее разбудили, едва держалась на непослушных лапах. Разъяренная повариха готова была убить ее на месте. Путем сложных экономических переговоров мне удалось смягчить ее гнев, а вернее, горе и выкупить жизнь маленькой преступницы.

Когда тайра через несколько часов протрезвела, вид у нее был самый невинный. Она выпила изрядную миску воды и резвилась как ни в чем не бывало. Она вновь дарила всех окружающих преданной искренней дружбой и к вечеру смирила даже гнев поварихи. Редким даром покорять сердца обладала шельма! Впрочем, оно и понятно: это было на редкость ласковое, милое и умное существо.

Как раз в это время с низовьев реки мне привезли вторую тайру, только что отловленную в джунглях. Во время отлова, как мне рассказали, она отчаянно сопротивлялась и, прежде чем удалось ее связать и утихомирить, искусала двух человек, а собаке выдрала с морды целый клок мяса. Когда мне привезли ее, она была буквально вся обинтована густой сетью лиан и веревок. Индейцы предупредили меня, что она muy erava — «очень дикая».

С соблюдением всех мер предосторожности мы втиснули гостью в клетку из брусьев кедра, в которой до того обитала наша анаконда. Стоило нам только ослабить на тайре путы, как она тут же вскочила и как бешеная бросилась кусать все вокруг. Это была не просто борьба, а подлинное неистовство.

Бесплодное неистовство! Силы были слишком не равны. Дикие звери, посаженные в клетку, в конце концов неизбежно смирялись. Поначалу они яростно метались и бились, пока истерзанные и окровавленные не валились с ног от усталости. Потом наступала добровольная голодовка, которая лишала последних сил продолжать сопротивление. А спустя несколько дней зверька можно уже было погладить рукой.

Как не похожей на них оказалась тайра! Она ни на минуту не оставляла усилий вырваться на свободу. Свою ярость она вымещала на толстых деревянных брусьях и грызла их с невероятным остервенением. Поразительно, что от решетки, которая до того выдерживала напор мощного тела громадной змеи, теперь только щепки летели во все стороны. На стражу возле клетки мне пришлось поставить метиса Педро, чтобы толстым колом отпихивать тайру на середину. Другого выхода не было: за несколько минут она могла бы прогрызть себе дыру и убежать.