Журнал «Если» - «Если», 2003 № 04

— Он еще не выговорился, но, по-моему, суть заключалась в том, что ему не нравился этот его сослуживец, и он захотел предостеречь меня, чтобы я принял меры, пока меня не взяли за горло.

Мы еще немного поговорили о его сыне, и моих ребятах, и обо всем, о чем говорят только что познакомившиеся люди, а затем он ушел с извиняющейся улыбкой. Он уже ощутил, что сунул нос в чужие дела, и потому чувствовал себя виноватым. Я сделал, что мог, чтобы облегчить ситуацию, а когда он прощался, Джин вышла из кухни с тарелкой пирожков для его жены.

Мы смотрели, как он идет по косой, вымощенной плитками дорожке, которая обошлась мне в двести долларов; мы смотрели, как он энергично зашагал к своему дому в квартале от нашего. Я спросил Джин, не дать ли ей сигарету. Она покачала головой.

— Нет, не сейчас. — И рухнула в ближайшее кресло. — Что теперь будет с нами?

Я сказал ей, что все улажу.

Она издала тот саркастический смешок, который приберегает для особых случаев.

— Да, ты все уладишь. Я так и знала, что рано или поздно ты попадешься. — И она всхлипнула.

Я не знал, то ли взбеситься, то ли обнять жену. Когда женщина плачет, по-моему, ни то, ни другое не срабатывает. Я что-то сказал, но тут же понял, что толку не будет, а потому схватил шляпу и поехал покататься. И сел играть в карты у Арта, куда уже давно не заглядывал. Арт так мне обрадовался, что угостил пивом меня и всех остальных, а это для Арта большая редкость. Когда я вернулся домой, Джин уже легла и притворялась, будто спит.

На следующее утро, ясное и раннее, я уже стоял в очереди у справочной Налогового управления. Я объяснил, зачем пришел, и через некоторое время стоял перед человеком с моим досье.

Его отличали большие уши и скверный нрав. Фамилия его была Джонсон — мистер Джонсон для меня, как он дал понять.

— Вам очень посчастливилось, Макнолли, что Фрэнк Мортон потрудился помочь вам по-соседски, как он выражается. Но это — в сторону. Вы не заполнили декларации о доходах за прошлый и позапрошлый годы. Почему?

Я не собирался выходить из себя, зато знал, что могу довести до белого каления его. Не терплю чиновников с комплексом неполноценности.

— Ну, Джонсон, — сказал я, — по очень веской причине. Поскольку в прошлом и позапрошлом году никаких доходов не имел.

Это был именно тот ответ, который он хотел бы, но никак не ожидал услышать. И он начал перетасовывать свои бумаги, как очумелый, не в силах поверить в свою удачу.

— Что же, Макнолли, — заявил он, торжествуя, — это довольно-таки странное заявление. У вас есть дом, оцененный в десять тысяч долларов, причем его стоимость все возрастает. Я прав?

Конечно, он был прав. Там, где я живу, налоги низкие, большинство счетов оплачивает завод реактивных двигателей.

— И вы не получали никакого дохода в течение двух лет, Макнолли?

— Джонсон, — сказал я ему печально, — я очень законопослушный человек. Я прекрасно знаю правила налогообложения — чего я не знал, того не знал, — а кроме того, я очень бережлив. Все мои костюмы шьет жена, и она выращивает всю нашу пищу. Мне не требуется никакого дохода, но от скуки я подумываю поступить на государственную службу. Что-нибудь еще, мистер Джонсон?

Нет, ничего. Однако, «вполне возможно, мы вас потревожим в недалеком будущем, Макнолли». Когда я повернулся, чтобы уйти, он отчаянно что-то писал красным карандашом.

До конца года Налоговое управление никак не давало о себе знать, и к следующему маю мы с Джин практически о нем забыли. Однако летом я получил повестку.

Судебным разбирательством это не было. Судья отсутствовал, а при мне не было адвоката. Мы просто сидели в неудобных креслах лицом друг к другу. Упоминать имена особого смысла нет. Это была просто встреча для выяснения, нельзя ли все уладить без суда. Вероятно, потому, что судебные разбирательства требуют много времени и денег. Впрочем, держались они вполне корректно, но свелось все к следующему:

— Мистер Макнолли, у вас есть дом, автомобиль и счет в банке.

Счет в банке был не очень большой, о чем я и упомянул.

— Достаточно большой для человека без доходов. И мы можем доказать — да-да, до-ка-зать, мистер Макнолли, что за прошедшие два года вы потратили на покупку различных товаров почти тридцать тысяч долларов.

Мне оставалось только признать этот факт и выразить восхищение их обстоятельностью. Но их это ничуть не смягчило.

— Итак, мистер Макнолли, вы здесь именно по этой причине. Мы не видим смысла подвергать вас всем тяготам судебного процесса и сопровождающей его огласки.