Джон Варли - Титан (другой перевод)

— Эй! Я застряла! — Сирокко порадовало отсутствие у себя в голосе паники. Да, было страшно, но она не сомневалась, что, осади она назад, удастся высвободиться.

Скребущие звуки впереди затихли.

— Порядок. Здесь мне даже не повернуться, но дальше уже шире. Давай я проползу и посмотрю, чего там. Двадцать метров. Ага?

— Валяй. — Сирокко слышала, как удаляются звуки. Тьма поглотила ее с головой, и ей вполне хватило времени истечь ледяным потом, прежде чем свет вновь ее ослепил. Вслед за лампой, естественно, показалась и Габи. Брови у нее были белые от льда.

— Тут как раз самое узкое место.

— Тогда я лезу. Не затем забралась я в такую даль, чтобы торчать тут как пробка в бутылке.

— Конфет надо меньше кушать.

Габи протащить ее не смогла. Тогда Сирокко пришлось осадить назад и вытащить из рюкзака латунный ледоруб. В четыре руки поколов лед, они попробовали снова.

— Выдох! — скомандовала Габи и потянула ее за руки. Сирокко проскочила.

Позади от потолка отлетела метровая льдина и шумно заскользила вниз.

— Теперь понятно, почему здесь все-таки остался проход, — сказала Габи. — Трос гибкий. Он гнется, и лед колется.

— Ну да, и еще теплый воздух позади. Может, не будем тут затычками? Давай вперед.

Вскоре они смогли встать на ноги, а еще совсем скоро от льда осталось одно воспоминание. Скинув куртки, подруги стали гадать, что будет дальше.

Еще через 400 шагов послышался рокот. Он все нарастал — и вскоре Сирокко уже зримо представляла себе громадные механизмы, что тарахтят как раз за стенами туннеля. Одна стена разогрелась — но не так, как в той жаркой зоне, которую они уже прошли.

Наконец пришла уверенность, что звуки эти производит воздух, засасываемый в Месте Ветров и направляемый невесть куда наверх. Еще через две тысячи шагов рокот остался позади, и началась еще одна жаркая зона. Зная, что уже близок выход из туннеля, женщины заторопились вперед, не позаботившись даже о том, чтобы раздеться. Как и ожидалось, после достижения пика финской бани, температуру которой Сирокко оценила в семьдесят пять градусов, жара стала спадать.

Габи по-прежнему шла впереди. Ей и довелось первой увидеть свет. Свет был не ярче, чем с другой стороны, — лишь бледная серебристая полоска, что начиналась по левую руку и постепенно расширялась, пока женщины наконец не оказались на выступе рядом с тросом. Хлопнув друг друга по плечу, они стали взбираться дальше.

Постоянно поднимаясь и забирая к югу, они опять перебрались через широкий горб наверху троса и снова стали приближаться к дальней стороне. Трос здесь был уже совершенно голым — ни почвы, ни деревьев. Впервые Гея стала действительно похожа на машину, какой ее считала Сирокко, — немыслимо гигантскую конструкцию, созданную существами, которые, может статься, все еще жили в ступице. Идущий уже под углом в шестьдесят градусов, гладкий и прямой трос все приближался к краю расширенного дна спицы. Клинышек пространства меж тросом и спицей сузился теперь менее чем до двух километров.

На южной стороне лестница уходила в еще один туннель. Сирокко и Габи думали, что теперь-то уж ко всему будут готовы, — но туннель их надул. Быстро одолевая первую жаркую зону, они поздравили друг друга, когда температура стала падать. Но, понизившись градусов до пятидесяти, температура снова начала расти.

— Проклятье! Здесь уже по-другому! Бежим!

— Куда?

— Назад все равно не лучше, чем вперед! Шевелись!

Опасность могла подстерегать женщин только в том случае, если бы одна из них упала и что-нибудь себе повредила, но Сирокко все равно испугалась и решила отныне ничего здесь само собой разумеющимся не считать. Как же она могла забыть, что трос свит из многих жил и что пути, какими бегут горячие и холодные жидкости, могут быть весьма запутанны?

Миновав зону вибрации, которая опять оказалась в середине, холодную зону, которая на сей раз была уже не так плотно забита льдом, они опять вышли наружу на северной стороне троса.

Через верх — и в третий туннель. Из туннеля — и опять через верх.

За двое суток они проделали семь таких процедур. Могло выйти и быстрее, не случись задержки в третьем туннеле, который так зарос льдом, что даже Габи пришлось поработать ледорубом, чтобы протиснуться. Восемь ледяных часов они прорубали себе дорогу.

Но когда Габи и Сирокко в очередной раз достигли южной стороны троса, туннеля там уже не оказалось. Угол подъема составлял уже за восемьдесят градусов, и лестница вилась по наружной поверхности подобно красной полоске на мятном леденце.