Джон Варли - Титан (другой перевод)

— Это легко объяснить. Скажем, катастрофа в недавнем прошлом. Его нетрудно столкнуть с орбиты.

Сирокко нахмурилась.

— Так сколько же он тогда в диаметре?

Поло (Август — теперь она точно знала, что Август) обратила к ней свои безмятежные глаза на странно тревожном лице.

— Я бы сказала — два-три километра. Или чуть меньше.

— Только и всего?

Джин ухмыльнулся.

— Если дадите циферки, я и туда сяду.

— В каком смысле "только и всего"? — осведомилась Габи. — Намного больше он быть и не мог — иначе его бы уже давно засекли с лунных телескопов. Мы бы добрых лет тридцать про него знали.

— Цирк, да и только. Из-за какого-то проклятого булыжника ты мне помыться спокойно не дала. Ну нет, он того не стоит.

Габи надулась.

— Конечно, для тебя он вообще ничего не стоит. А что до меня, то будь он даже раз в десять меньше, я все равно присвоила бы ему имя. Одно дело — открыть комету или астероид. Но лишь паре астрономов в столетие выпадает удача дать имя спутнику.

Сирокко отстегнула ногу от стойки голоблока и выгнулась, подлетая к выходу из отсека. Уже скрываясь в коридоре, она оглянулась на две крошечные точечки, что все еще горели на верхнем экране.

Язык Билла, взяв старт с самых ее ступней, уже добрался до мочки левого уха. Сирокко страшно нравилось. Незабываемый маршрут. Она обожала каждый его сантиметр. А кое от каких остановок по пути просто приходила в экстаз. Теперь Билл теребил мочку губами и зубами, нежно тянул, разворачивая Сирокко к себе. Она поддавалась.

Торопя движение, Билл носом и подбородком подталкивал ее в плечо. Сирокко неспешно вращалась и чувствовала себя большим, мягким астероидом. Аналогия пришлась по вкусу. Смеха ради развивая ее, Сирокко следила, как линия раздела дня и ночи ползет по мягкому астероиду, открывая солнечному свету все новые холмы и долины.

Сирокко любила космос, книги и секс — причем не обязательно именно в таком порядке. Все три пристрастия толком совместить не удавалось, но и два сразу было тоже неплохо.

Невесомость позволяла затевать новые любовные игры вроде той, в которую они играли теперь — под названием "только без рук". Пользоваться здесь разрешалось исключительно ртами, ногами, плечами и коленями. Действовать приходилось предельно нежно и аккуратно, зато последствия легких щипков и укусов были воистину нежданные и упоительные.

Все они время от времени забредали в гидропонический зал. На «Укротителе» имелись семь личных кают — необходимые всем как воздух. Но даже каюта Сирокко, расположенная в самом низу карусели, казалась битком набитой, стоило там уединиться всего лишь двоим. Короче, одного свидания в невесомости хватало для твердой убежденности, что стандартная койка — ложе любви не более удобное, чем заднее сиденье "шевроле".

— Может, развернешься чуть-чуть сюда? — спросил Билл.

— А ты хороший довод приведи.

Билл привел ей один довод, и Сирокко дала ему чуть больше, чем он просил. А потом вдруг поняла, что сама получила чуть больше, чем просила вначале. Билл, как всегда, знал, что делал. Обхватив ногами его бедра, Сирокко позволила ему подвигаться.

На лице у сорокалетнего Билла, старшего из команды, над всем прочим довлел нос картошкой и скулы, запросто украсившие бы породистого бассета. Плюс малосимпатичные зубы и приличная плешь на затылке. Но тело его, крепкое, гибкое, казалось лет на десять моложе лица, а движения неизменно чистых рук были ловки и точны. Билл прекрасно управлялся с оборудованием — но только не с тем, что гремит и пачкает. Его инструментарий свободно помещался в нагрудном кармане рубашки. Сами же инструменты были столь миниатюрными, что Сирокко и трогать их не решалась.

Навыки тонкой работы оборачивались сладостной деликатностью в любовной игре. А нежный от природы нрав Билла делал его едва ли не идеальным любовником. Сирокко не переставала недоумевать, почему же ей так много понадобилось времени, чтобы найти его.

На борту «Укротителя» было трое мужчин, и Сирокко уже переспала со всеми. Как и Габи Мерсье. В столь тесной компании из семерых человек в большой консервной банке трудно было хранить какие-то сердечные тайны. Сирокко, к примеру, точно знала и то, что игры, которым за запертыми дверями своих смежных кают предаются сестры Поло, в штате Алабама все еще преследуются по закону.

Все они, особенно в первые месяцы полета, активно и не слишком успешно друг к другу притирались. Единственным женатым членом команды оказался Джин, и он позаботился о том, чтобы сразу же объявить, что у него с женой есть на этот счет определенное соглашение. Тем не менее долгое время он спал один. Сестрам Поло любой третий был лишний, Габи секс казалось, вообще не интересовал, а Сирокко поначалу неудержимо повлекло к Кельвину Грину.