Журнал «Если» - «Если», 2001 № 09

Нет, я не против фэнтези. Я и сам люблю ее читать. Я и сам ее иногда пишу. Но ведь даже среди «научной фантастики», если взглянуть беспристрастно, изрядную долю составит все та же фэнтези — только сменившая магию на «психическую энергию», мечи волшебные на мечи лазерные, принцесс сказочных на принцесс звездных. Вот сказал это и задумался — ведь сказанное частично относится и ко мне самому… Проблема, наверное, возникла после появления на российской почве жанра «космической оперы» — который пишется и живет по всем канонам фэнтези. Писать космические оперы — проще. Читать их (при условии некоторого таланта автора) — дело веселое и не требующее усилий. Казалось бы, прекрасно — раз литература должна и развлекать, то должна быть литература только развлекающая. Ей не нужно подробно описывать читателю, как работает ядерный реактор и как рассчитываются орбиты для межпланетных перелетов. Ей можно не задумываться о малейшем научном правдоподобии. Но вот перевес подобной фэнтези, без разницы — сказочной или наукообразной, настораживает.

Если мы посмотрим на историю западной фантастики, а это дело очень полезное, то заметим, что наряду с валом сказочной фэнтези и космических опер возникают те или иные волны научной фантастики. Именно волны — то на передний план выходит космическая фантастика, то киберпанк, то книги о биологических и генетических экспериментах, то, к примеру, космическая фантастика об освоении Марса. И каждый раз вскоре после этого общество реагирует увеличением научных изысканий в той или иной области — в космонавтике, компьютерном деле, биотехнологиях… Сейчас идет волна интереса к Марсу. Причем, если первая волна возникает буквально через год-другой, то вторая — лет через десять — пятнадцать, когда начинают работать дети, воспитанные на этой фантастике. Специальный ли это «интеллектуальный пиар», продуманный и финансируемый государством? По большей части нет (разве что в случае с Марсом целенаправленность акции хорошо заметна). Вероятно, первоначально фантасты выступали своего рода выразителями тех неосознанных общественных чаяний, которые еще никак не озвучивались на государственном уровне, а осознавались лишь неким коллективным подсознанием нации… Хотя вот критикую наукообразную фэнтези — а ведь сам пользуюсь ее терминологией!

У нас же подобных, разогревающих общественный интерес, волн в фантастике уже долгое время нет. А книги, авторы которых случайно угадали глубинные настроения общества, хотя и Становятся бестселлерами или даже «культовыми», но общей погоды не делают. Идет и идет на прилавки все та же нехитрая продукция: он взял свой широкий и длинный меч, вышел из родного болота и пошел воевать ворога…

С одной стороны — немудрящее развлечение. А с другой — это ведь тоже отражение читательского менталитета и неназойливое «программирование» поведения — причем умных, активных, образованных людей, какими являются любители фантастики. Сколько же будет длиться этот самоподпитывающийся резонанс, настраивающий людей вовсе не на интерес к той или иной области науки, а, в зависимости от характера автора, либо на «прочти и забудься», либо на «пойди и отвоюй»? Да не надо к этому призывать людей! Это мы и так умеем делать! И как ни опошлен советский лозунг «фантастика должна звать молодежь в ПТУ и ВТУЗы», но фантастика и впрямь должна звать: думать головой, строить будущее своими руками, надеяться не на чудо, а на себя. Конечно, речь не идет о какой-либо государственной поддержке «нужной народу здоровой научной фантастики». Не дай Бог! Все подобные акции у нас превращаются либо в фарс, либо в трагедию. Хочется верить, что для подобной фантастики все-таки есть свои предпосылки, свои читатели и, конечно же, свои писатели.

Иначе мы так и останемся страной, умеющей лишь воевать и забываться.

Э.Г.:Насчет «разогрева общественного интереса» не могу не поделиться сомнениями. Может, все дело в том, что мы утрачиваем аудиторию в силу ее естественного убывания? Иными словами, читатель находит своего автора, растет вместе с ним, если автор развивается, или перерастает круг своего чтения, если речь идет о классической фантастике. С одной стороны, для чтения фантастической прозы требуется хоть какой-то образовательный ценз. С другой — чтобы побудить к повышению означенного ценза, не следует ли обратить внимание даже не на подростков, а на детей? Некоторое время я пытался провести своего рода мониторинг — что покупают школьникам младших классов, кроме обязательной литературы, разумеется. Мне показалось, и замечу, кстати, что я ни в коей мере не претендую на какие-то обобщения, что в основном берут так называемые детские «ужастики», наши и переводные. А что, если мы уже опоздали, и следующие поколения читателей станут рассматривать фантастику как своего рода маргинальную развлекаловку, забыв про ее «инаковость», ее особую функцию и миссию?