Виктор Колупаев - Дзяпики

– А Спицын?

– Спицын учится на заочном. Если нужно остаться после работы, всегда выручал. Попросил три дня. Готовится к зачетам. СКБ от этого не обеднеет.

– Незаконно, все-таки.

– Незаконно. Но ведь отгулы инженерам за сверхурочную работу у нас не положены. Он на ставке инженера. А человеку и время дорого, и деньги нужны. Официально я не прав. Но по-человечески меня можно понять,

– Поймем, – улыбнулся парторг, и это могло означать все, что угодно.

– Уборку на территории не стали делать потому, что шел дождь.

– А другие делали! – вставил начальник СКБ.

– Бесполезную работу делали. Все равно на следующий день переделывали.

– Это был общегородской субботник, – сказал Николай Васильевич. – Все предприятия и организации были заняты уборкой, а Вяльцев не мог, боялся штаны испачкать.

– Я не понимаю такой логики, – снова взрываясь, сказал Вяльцев.

Парторг поднял руку, как бы успокаивая его.

– А с теми, которые попали в вытрезвитель, я не знаю, что делать. Увольнять – жалко. Не увольнять – одни неприятности. Гипнотизера искал, не нашел. Страшно не то, что они попали в вытрезвитель, а то, что они не могут остановиться. Лечить их надо.

– Два раза уже хотели уволить их, – сказал председатель месткома, – а Вяльцев все заступается. Добрая душа. Гнать их надо в три шеи!

– Нельзя гнать, – сказал Вяльцев.

– Выходит, по-твоему, ты ни в чем и не виноват? – развел руками Лопатин.

– Я этого не говорил. Виноват – наказывайте. Отдел, конечно, далеко не идеальный. А что если бы мы сегодня совершили трансформацию во времени? Был бы этот разговор?

– Не лезь в бутылку, – подошел главный инженер. – Было бы, не было бы! Говорим не о том, что было бы, а о том, что есть. Почему транстайм не пошел?

– Неисправность в системе образования волновода времени.

– Я к вам сегодня же приду посмотреть. Давненько уже не заходил.

– Заходите, пожалуйста.

– Что будем делать дальше? – спросил парторг.

Вяльцев пожал плечами:

– Работать будем. Что же еще? Конечно, если меня не уволят.

– Не кипятись, не кипятись.

– Я буду настаивать на взыскании, – предупредил начальник СКБ.

– Договоримся, – сказал Лопатин. – Свои люди.

Вяльцев вышел из кабинета, как из бани, красный, распаренный. Но на душе стало легче. «Черт с ним, с выговором! Зато сказал то, что часто хотелось сказать».

В коридоре Вяльцева ждали Акимов, Чекин, Вельский, Силуэтов и еще несколько инженеров.

– Ну как? Живой? – спросил Акимов.

– Нашли неисправность? – не отвечая на вопросы, спросил Вяльцев.

– Нет еще, не успели.

– А какого черта тогда здесь торчите?

– Тебя пришли защищать.

– Защитнички. Не просил.

– Когда дойдешь до того, что надо будет просить, значит, ты уже человек конченый, – сказал Акимов.

– Черти! Спасибо! Но лучше бы вы там искали, что случилось. Валентина с Тоней ушли?

– Нет. Ждут. Тоже, наверное, беспокоятся.

– Пошли. Поработаем немного и домой. Надо освежить в памяти запах цветущей черемухи.

«Главный по уши залез в работы третьего отдела. Одновременная трансформация материального тела в пространстве и во времени. Трудно там без него, – думал Вяльцев. – Эх, заполучить бы Игоря Викторовича в транстайм недельки на две, на три».

– Если они закопают наш транстайм в землю, мы не сможем принять глайдер Акимова, – сказал Силуэтов.

– Чертовщина! А ведь верно. Что же делать? И глайдер не отвечает…

– Поднимем транстайм над землей и зависнем, – предложил Чекин.

– Большой расход энергии, – сказал Вяльцев.

– Тогда пусть толкают нашу машину. На это у них уйдет время. А мы потом вернемся на свое место.

– Решено. А что будем делать с разбойником? Придется, наверное, взломать дверь и вышвырнуть его ко всем чертям.

– Я попробую, – вызвался Чекин и пошел на склад взять что-нибудь из инструментов.

За стенами машины дзяпики дружно наваливались мускулистыми плечами на транстайм. И миллиметр за миллиметром он неуклонно приближался к краю котлована.

– И все-таки, Виктор Григорьевич, мы наломали здесь дров, – сказал Силуэтов. – Надо было сразу убираться.

– Надо было. Да только как? Ведь такая неизвестная науке цивилизация. Правда, чудес что-то слишком много. И непонятно все. Узнать бы, где у этих самых дзяпиков центр. Ведь кто-то руководит их действиями! Да только поздно уже теперь.

Вяльцев подошел к иллюминатору, посмотрел, сказал в микрофон:

– Дзяпики! Великие, неколебимые, неискоренимые дзяпики!