Николай Чадович - Карательная экспедиция

Шеф СБ: Вы шли на встречу с врагом и не боялись?

Директор БИ: Нет. Я был уверен в себе. В свое время меня обучили весьма эффективным методам самозащиты. Кроме того, при мне было оружие.

Шеф СБ: Заточенная ложка!

Директор БИ: Ничего другого я не придумал. Ведь иметь огнестрельное оружие разрешено только агентам службы безопасности и конвойной команде.

Шеф СБ: Продолжайте, продолжайте…

Директор БИ: Убедившись, что в радиорубке никого нет, а передающая аппаратура включена, я понял, что мне грозит беда. Меня могли обвинить в попытке демаскировать корабль и убить на месте. К счастью, все обошлось…

Шеф СБ: Вы так считаете? Завидую вашему оптимизму… Вам придется ответить еще на один вопрос. При обыске в вашей каюте обнаружен компьютер. Как выяснилось, он не контролировался регистрационно-следящим комплексом корабля, что само по себе строжайше запрещено. Информация, записанная в памяти компьютера, пока что не поддается дешифровке. Что, например, может обозначать такая фраза: «Земную жизнь пройдя до половины, я оказался в сумрачном лесу…» Или: «Вы снова здесь, изменчивые тени, меня тревожившие с давних пор…»

Директор БИ: Я специалист по Земле. В компьютере записано то, без чего нельзя до конца понять психологию землян — их беллетристика. Для человека непосвященного она покажется бредом. На самом деле это попытка осознать действительность, выразить свое отношение к ней. Каждое отдельное произведение представляет собой сложнейшую динамическую систему, где значение имеет все — и композиция, и сюжет, и даже порядок слов в фразе.

Шеф СБ: «Вы снова здесь, изменчивые тени…» Очевидно, чем бессмысленнее фраза, тем она красивее…

Директор БИ: Однако эти бессмысленные, на первый взгляд, фразы могут оказывать на человека удивительное воздействие. Толкать его на необдуманные поступки, вызывать странные желания, доводить до смеха или до слез…

Шеф СБ: Похоже на галлюциоген.

Директор БИ: Да. Только еще опаснее, потому что действует непосредственно на душу. Поэтому я и не рискнул подключить компьютер в общую информационную сеть. Эта сладкая отрава, этот изощренный бред мог оказать растлевающее влияние на некоторые незрелые умы.

Шеф СБ: Пока что у вас все получается довольно складно. А какое оправдание вы придумаете, если я скажу, что непосредственно перед аварией вас видели возле главных агрегатов системы газораспределения?

Директор БИ: Я уже упоминал о человеке, который меня ненавидит. Ненавидит за то, что я — землянин — покинул свою родину и служу сейчас ее противнику. Но он ненавидит не только меня. Он ненавидит и вас, и капитана, и суперинтенданта, всех… Он ненавидит Зизайн. Именно в тот час, о котором вы говорите, я выслеживал этого человека. Я сердцем чувствовал, что он готовит какое-то преступление.

Шеф СБ: Почему вы занялись этим лично? Для этого ведь существует служба безопасности.

Директор БИ: Поймите меня правильно. Когда я переселился на Зизайн, мне поверили, но лишь частично. Я так и остался чужаком. Все со мной были вежливы, но холодны. Даже здесь, на корабле, я остался в изоляции. Зиготы сторонятся меня, клонеры ненавидят. Я хотел доказать свою преданность. Я полагал, что если разоблачу опасного врага собственными силами, отношение ко мне изменится.

Шеф СБ: Какие улики у вас имеются против того человека, имя которого вы так старательно умалчиваете?

Директор БИ: В том-то и дело, что улик практически нет. Тут вам будет трудно понять меня. Ведь вы во всем привыкли полагаться на факты. А для меня главное — интуиция, предчувствие, цепь мелких, на первый взгляд, событий — мимолетный взгляд, неосторожно брошенное слово, механический жест, тончайшие нюансы мимики…

Шеф СБ: Никто лучше землян не может играть словами. Но я родился на Зизайне и привык оперировать конкретными категориями. Выслушивать вашу чепуху меня заставляет только профессиональный долг. Или вы немедленно предоставите мне доказательства вашей невиновности, или в другом месте с вами будут разговаривать другие люди и совершенно другим тоном.

Директор БИ: Где я добуду эти доказательства? А впрочем… Может быть, это может помочь… Находясь в радиорубке и серьезно опасаясь за свою жизнь, я успел надиктовать несколько слов на установленный там магнитофон. Я хотел предупредить об опасности, которая угрожает кораблю…

Война является таким же естественным спутником общественного развития, как смерть является спутником жизни. Война очищающим огнем сметает загнивающие цивилизации. В войнах крепнет сила избранного судьбой народа. На войне хороши любые средства. Самый аморальный поступок, направленный на пользу дела, является высшим образцом морали. Нет зрелища более приятного, чем вид издыхающего врага!