Владимир Яценко - Бог одержимых (сборник)

Трое бандитов всё-таки успели добраться до оружия. У одного из них я заметил винтовку. Какой прок от длинного ствола в тесных помещениях и узких коридорах?

Тем не менее, они укрылись за огромным металлическим шкафом и даже сумели организовать оборону: тот, что с ружьём, не давал мне высунуться, а пистолеты двух других коротко отгавкивались при каждом моём выстреле.

Когда я в очередной раз перезаряжал барабан, один из бандитов попытался сделать схватку "на рывок", но не успел: есть у меня такая привычка — вкладывать патроны в каморы одного револьвера, когда барабан другого ещё наполовину полон. Бандит упал на красавицу с роскошной гривой льняных волос. Её я уложил одной из первых. Вот только красавицей я бы теперь её не назвал. Её волосы растрепались и покрылись чёрными пятнами. Не удивительно! Сорок четвёртый калибр с расстояния двух метров редко способствует причёске. Я, во всяком случае, о таких чудесах не слышал.

— Эй, служивый!

О! Никак до переговоров додумались?

— В этой комнате на всех хватит. Забудем об обидах!

Вот это слог, однако! Вот как рождается культура — под дулом револьвера.

— Предлагаем половину! Мы первыми бросим оружие. Соглашайся! Дай слово витязя, мы поверим.

Затянутые в пластик контейнеры с ладилем были прямо передо мной.

До фига, однако. Не просто много. Офигительно много.

Я поднял револьвер и выстрелил в одну из паллет. Раздалось шипение — рафинированный, сжатый до двух сотен атмосфер ладильный газ быстро распространился по помещению.

Через минуту бандиты запели. Через две побросали оружие и вышли из укрытия.

Я быстро прошёлся по комнатам и насчитал семерых, включая "артистов".

Не было только старшины Глебского.

— Где мой палец? — спросил я.

Но они продолжали "петь", бессмысленно размахивая руками.

Я ухватил здоровой рукой ближайшего за шиворот, правым локтем ударил его по носу и повторил вопрос.

— Не знаю, — сказал парень, хлюпая кровью. — Я только со смены. Состав к локомотиву цеплял. Во, блин, кривило накатистое… ты тоже это видишь?

Я отпустил бандита и повторил процедуру с его товарищем.

— Сцыкун к председателю ушёл, — ответил он. — А палец твой в саквояже жизнеобеспеча.

— Так это Петрович у вас отжигает? — глупо переспросил я.

— Петрович! — уважительно прошептал парень. — Лысому палец в рот не клади. Про витязя без головы читал? Его работа…

Я перевязал изуродованный палец, разыскал свой плащ и напился вволю воды. Потом неловко, одной рукой долго умывался. В голове чуть прояснилось. Я свалял дурака. Если бы как следует допросил Глебского на серпантине, то ещё днём знал бы весь расклад. А вагонку на меня сам председатель сбросил. Наверняка спускался следом и вагонку придерживал: чтобы, как я кувыркнусь в свирипу, в тележку меня погрузить и с удобствами вниз доставить. А когда увидел мою готовность возиться с противопехотками до ночи, решил ускорить события. Сбросил вагонку, глянул, как я долетел до места назначения и поднялся наверх, — с пульта вызвал наряд, чтоб меня подобрали. Потом, когда телеметрия зафиксировала, что я пришёл в себя, сообщал по телефону бандитам на заимку обо всех моих перемещениях. Так что не было у Глебского микрофона. Глупое предположение. Мальчишка искренне боролся за свою жизнь.

А мне теперь предстоял подъём на гору, в деревню. Ночью. Раненому. Под изрядной дозой чудовищного коктейля из наркотиков и проливным дождём. Хорошо ли я запомнил ловушки бандитов? Скоро узнаю. Могу себе представить, какой из меня боец будет к утру. А там их двое. Старшина — трус. Но Петрович — тёртый негодяй. Жиган от своего не отступится.

В голове опять всё начало путаться. Я вновь плеснул в лицо воды и глянул на "артистов". Мин за спиной не оставляю.

Кажется, об этом я уже тоже говорил…

Багровый рассвет на Лютене непривычному человеку может показаться грозным признаком надвигающейся бури. Но это всего лишь рассвет — предвестник обычного тёплого дня.

Светило вот-вот должно было взойти у меня за спиной. А Проционы уже висели над горизонтом. И от их яркого света моя тень длинной тёмной дорожкой протянулась к ногам старшины и председателя.

— Это глупо! — кричит Петрович. — С тем, что лежит на заимке, ты сможешь открыть своё дело. Сможешь купить и вооружить армию. Будешь бороться с такими, как я, системно, в масштабе Галактики. Сдалась тебе эта деревня!

— А мне бы хотелось, чтобы местные дорогу замостили, — не сводя глаз с бандитов, я сплёвываю в грязь. — Не терплю дерьма и болота.