Владимир Яценко - Бог одержимых (сборник)

Я поднял руку и ощупал уши, — на месте!

— Встать сможешь? — спросил Смош.

Они помогли мне подняться. Но идти я не мог. Ноги не двигались. Они будто вросли в палубу.

— Он не отключил магниты, — проворчал Смош.

Роман немедленно склонился к моим ботинкам.

— Нас засекли, — неохотно признался Смош. — Пришлось спешить. Ты извини, Ян. Выбора не было…

Кажется, я плохо соображал. Они отвели меня в каюту, и я сразу уснул. То ли устал, то ли Роман укол сделал. Не помню. А может, чудеса его мануальной терапии…

В общем, что уснул — хорошо, плохо, что проснулся: стены по-прежнему хороводили с полом и всё норовили поменяться с потолком местами. На мгновение почудилось, что я оставил свой пост на погрузке. Даже сесть на койке не получилось, — свалился на ковёр. Лёг. Вытянулся и закрыл глаза.

Стало легче.

Стало легче настолько, что с закрытыми глазами удалось залезть в душевую и даже выбраться оттуда! Ступни болели, колени дрожали, и ныло всё тело, но я как-то справлялся.

Так, лёжа на полу и крепко зажмурившись, я оделся в чистое. Потом чуть приоткрыл глаза и сразу расстроился: рабочая куртка серым комом валялась рядом с койкой. Что сняли — спасибо. Но разве можно так с вещами обращаться? Я поднял тяжёлую от пота куртку и тут же её уронил: руки не держали. От малейшего усилия острая боль била по запястьям, и пальцы разжимались сами по себе, против моей воли. Только обняв обеими руками рабочую одежду, я сумел отнести куртку и брюки в бытовку к стиральному автомату. Ориентировался я теперь вприглядку: на мир смотрел сквозь полуопущенные веки, не рискуя во всю ширь распахнуть глаза.

После пяти минут передышки, я направился к трюму. Ботинки так и стояли неподалеку от дверей. Вот олухи! Это вместо того чтобы выключить магниты, они освободили захваты стоп и голенищ! Метрах в двух в сторонке валялась каска с прозрачным лицевым щитком. На полу и щитке — брызги крови. Никакого порядка! Как мог, я всё вычистил и протёр влажной тряпкой…

Потому что бардак хуже смерти.

Сперва Господь сотворил порядок, и только потом человека.

Без веры в эту истину, человек уподобляется скотине, которая ест и гадит одновременно… Но о вере я вам потом расскажу. Сейчас мне уборку закончить надо. С минимальным числом падений.

Я вернулся в бытовку и развесил выстиранную одежду в сушильно-гладильном шкафу. И только тогда побрёл в кают-компанию. За новостями.

Смош с Романом обрадовались мне. Хлопали по плечам, ерошили волосы. Оказывается, они ничуть не обиделись за то, что я так мало загрузил.

Я рассказал о проблемах с равновесием.

— Нистагмус вестибулярис, — немедленно перешёл на родной язык Тунга. — Травма среднего уха. Нехрен было головой крутить при пятнадцати "же". Потерпи несколько дней. Пройдёт…

— Руки болят, Тунга, — пожаловался я. — Запястья, локти, колени… В суставах будто песок засыпан.

Но он даже не глянул:

— Тендинит, эпикондилит… Постарайся два-три дня ничего не делать.

Вот это успокоил! Как же это "ничего не делать"?!

Потом они порадовали меня известием о крепком и здоровом сне нашего гостя. Как только выяснилось, что печь не работает, Тунга вкатал ювелиру какой-то гадости, Нич уснул и его прикрутили к койке. Так и спит, избавляя нас от необходимости что-то сочинять о целях и результатах экспедиции.

Вторая новость была значительно хуже: за нами погнался сторожевик, но, поскольку никаких опознавателей у нас в корпусе не было, быстро отвязался. Возможно, посчитал ложной целью. Эх! Из всех целей люблю быть ложной…

Но хуже всего было то, что из-за неработающей печи мы потеряли треть золота в объёме и столько же в чистоте породы.

— Тридцать тонн… — пряча глаза, сказал Роман.

— Тридцать?! — удивился я. — Трюм забит под завязку!

— Я и говорю, — он покачал головой. — Треть трюма — пневмоуплотнители. А в самом золоте много примесей: платина, иридий. Наверное, в пене собралась тяжёлая фракция. Очень мало серебра и меди…

— Платина, иридий? — недоверчиво переспросил я. — Они не могли быть в расплаве…

— Это половина! — Смош кулаком ударил по столу. — Половина! Я убью его!

Сказать по-правде, я сомневался, что Смош исполнит свою угрозу. От спонсоров предприятия мы как-нибудь отобьёмся. В крайнем случае, сделаем ещё одну ходку или две. А вот от Василисы не откупишься. Везёт же некоторым!

Наверное, Капитан подумал о том же:

— Этого даже наводчику не хватит… — сказал он. — А ещё нужно высадить деда и забрать Вита.