Владимир Яценко - Бог одержимых (сборник)

— Вот как?

— Женщины, — напоминает врач. — Почему-то уверен, что человеческим женщинам, вы предпочитаете мутуалок. Неутомимые и безотказные. Никаких шансов случайного "залёта", никаких ссылок на месячные или мигрень. Вы не можете назвать ни одного преимущества человека перед мутуалом!

— Почему же? Могу… запросто!

— Вот как? — ого! Он растерян! — О чём это вы?

— У меня перед вами есть одно бесспорное преимущество: я не доживу до того дня, когда "неутомимые и безотказные" пошлют вас нахрен, по причине полного отсутствия интереса к мужской половине. И рожать, кстати, будут только девочек. Поскольку пенис — всего лишь рудимент на теле ваших мутуальных перспектив… как аппендикс или третье веко.

— Слова, — кивнул врач. — Риторика. А по существу есть что-нибудь?

— Слабость женщины — главный стимул мужчины стать сильнее. Забота, защита, понимание… ничего этого больше нет. Связь прервана. Каждый — сам по себе. Это означает, что тот социум, к которому вы идёте — не человечество, а что-то другое. Лучше или хуже — другой вопрос. Главное — другое. Не человечество.

— Мужчина стал сильнее, — настаивает врач. — И женщина стала сильнее. Среднестатистическая пара мутуалов многократно превосходит самую крепкую пару людей во всех смыслах. Устойчивость человеческой популяции выросла в миллионы раз. Интервал температур, гравитация, газовый состав атмосферы, питание… теперь вся растительная группа годится в пищу. Что бы ни росло, оно приемлемо для наших желудков. Никаких "терниев и волчцев"…

— "Не хлебом единым"… — вяло цитирую древнюю книгу.

— …"Сыт человек", — подхватывает мутан. — Неужели не слышите, что это о нас сказано? Это не намёк или подтекст, — это прямое указание на мутуальное прошлое человечества. Мы всего лишь вернулись к истокам. Через боль, смерть… но возвращение!

Створки корсета расходятся. Процедура окончена, и я избавлен от необходимости "вопить в пустыне". Он всё равно не услышит.

А значит, — я свободен.

В каком-то смысле, конечно.

Потому что в дверях появляются двое мордоворотов. И то, что они оба в белых халатах, не может ввести меня в заблуждение: конвой, он и в "белом" — убой.

Бытие. Гл. 3. Ст. 15:

…"и вражду положу между тобою и между женою, и между семенем твоим и между семенем её".

Слизни — гермафродиты.

Путь от процедурной до моего изолятора далёким назвать трудно. Два лестничных пролёта и коридор с полсотни метров, в центре которого двери моего отсека. Наверное, именно поэтому встреча с Борисом для меня — полная неожиданность. Он бодро шагает навстречу. Мы останавливаемся примерно посередине коридора, неподалеку от моих дверей.

Изобретательно, чего там… лихо! И как-то очень по-человечески. Сведение счётов, — это ли не по-людски?!

"Шкафы", что у меня за спиной, конечно, — его приятели. Но корить себя за невнимательность — глупо. Кто же в глаза конвою смотрит?

— И что дальше? — улыбаюсь я своей напасти.

Он кивает приятелям, и те уходят. Чтобы, значит, не мешать. Или не попасть под горячую руку…

— Да вот, — говорит Борис. — У нас тут одно дельце нерешённым осталось.

Ситуация перестаёт быть забавной, — я не слышу в его голосе злости. Это пугает.

— Давай-ка ещё раз, Семён. С того места, на котором в прошлый раз остановились.

Он тактично делает два шага назад и перетекает в боевую стойку.

— Как твои рёбра, челогод? Подлечил?

Его голос тих и спокоен. Он совершенно не похож на озлоблённого недоумка из душевой. Даже черты лица переменились.

Я слежу за движениями его рук и ног. И то, что я вижу, мне не нравится. Передо мной настоящий противник: цепкий, умный, скорый… Его трёхсекундная ката пластична и полна невероятно высокой энергетики.

Похоже, дело — дрянь. Будь мы на татами, я бы уже сдался.

— Мы знакомы?

— Не валяй дурака, чел, — кривит рот в ослепительной улыбке Борис. — Это травматология. Психушка тремя этажами ниже…

Его атака стремительна, натиск плотен, движения точно рассчитаны: ни локти, ни колени в крайнее положение не выходят, до упора не выпрямляются. Все движения от центра наружу… и движется он чертовски быстро. Я едва поспеваю уклоняться и ставить блоки. Впрочем, нет. Не успеваю. Каждый третий-четвёртый удар достигает цели. Не проходит и десяти секунд, как осознаю, что здесь: в узком коридоре, где у меня нет возможности втянуть высокого и более сильного противника в круг, моё поражение неизбежно.

Я делаю шаг назад. Потом ещё один. И ещё. Он уверенно теснит меня. Один из ударов пучка пальцев обжигает грудь… вот гад! Как током…