Николай Чадович - Опасное лекарство

— Но я, как бы это вам сказать, не совсем готов к выполнению такой почётной миссии, — сказал Эв. — Я не то что в авиации — в пехоте никогда не служил. Может быть, я смогу быть полезен… не здесь, а там… в своём времени. Я даже проститься ни с кем не успел.

— От лица народа, президента и Объединённого комитета начальников штабов заранее благодарю вас, — закончил генерал. — Уверен, что вы не пожалеете сил, а если понадобится, и жизни для утверждения величия наших идеалов!

— Направо! — скомандовал сержант, все это время молча стоявший за спиной Эва. — Шагом марш!

— Я же объяснил, что не могу, — сказал Эв в коридоре. — Не то чтобы я не хотел… Я просто не могу. Я не военный человек. Я раньше детей учил в школе. И даже состоял в пацифистской организации. А тут придётся бросать бомбы…

— У нас хватит способов заставить вас жрать собственное дерьмо, а не то что бросать бомбы, — сказал сержант. — Понятно? И чтобы я от тебя ни одного слова больше не слышал, тля лохматая!

Обычно покинувшие свой мир темпоральные бомбардировщики вначале оказывались в трансцендентном пространстве, которое пилоты называли Бешеным Болотом или Блошиным Заповедником.

Конечно, можно было попасть и в любое другое трансцендентное пространство, но обычно это был именно Блошиный Заповедник — странный мир, где время текло неравномерно, а привычные физические законы иногда были справедливыми, а иногда, неизвестно почему, — нет. Это трансцендентное пространство, единственное отличие которого заключалось в том, что оно было наиболее вероятным при первом темпоральном переходе и наиболее изученным, считалось у пилотов ничем не примечательным и совершенно бесполезным. Далее трансцендентные пространства следовали без всякого порядка. Можно было сразу попасть в Пекло — мир, состоящий из одних элементарных частиц, секунда пребывания в котором была почти равна земному году, что с успехом использовалось темпоральной авиацией для возвращения из прошлого. В других случаях приходилось бесконечно долго блуждать в разнообразнейших пространствах, изученных, малоизученных и совершенно неизвестных, среди которых, очевидно, существовали и такие, для которых даже темпоральный бомбардировщик, способный без вреда для себя пронзить земной шар, оказывался лёгкой добычей. Слишком много пилотов не вернулось из рейдов, и некому было рассказать, куда их занесло и какая сила смогла расплющить неуязвимую оболочку или сквозь непроницаемую для любого излучения защиту добралась до хрупких структур человеческого мозга.

На этот раз Эву повезло. Он прошёл Блошиный Заповедник, Второй Ненормальный, Решето, Могилу Кестера, какой-то непонятный мир со встречным движением времени, ещё несколько неизвестных пространств, одно из которых оказалось очень сложным, — и очутился в Пекле. Там он пробыл ровно столько, сколько было необходимо, а затем, пройдя в обратном направлении с десяток миров, но уже не тех, а совершенно иных, возник в своём мире в тот же день, час и миг, когда его покинул.

Дважды за время рейда сердце Эва останавливалось, и его работу брала на себя система искусственного кровообращения. После прохождения Решета подключился дубликатор почек. Тонкий, острейший манипулятор несколько раз проникал в тело Эва и что-то сшивал там. О том, сколько клеток погибло в мозгу, можно было только догадываться.

«Жив! — подумал Эв, увидев привычное сине-фиолетовое небо, сверкающие внизу облака и далёкую, изрезанную реками и озёрами зеленую землю. — Жив! И на этот раз жив!»

Видимо, и компьютер был рад возвращению, потому что позволил родиться в человеческом мозгу этой совершенно нефункциональной мысли. И тут же Эв почувствовал, что с правой стороны к нему приближается что-то смертельно опасное, куда более стремительное, чем его мысль. В следующий неуловимый миг он почти физически ощутил, как лопается обшивка, рвутся сигнальные цепи и умирает расколотый на части компьютер.

Катапультировавшаяся кабина свечкой взмыла над разваливающимся бомбардировщиком, несколько раз перевернулась, затем выпустила закрылки и перешла на горизонтальный полет. Маршевый двигатель мог протянуть её километров сорок. До земли оставалось не так и много, когда из-за белого кучевого облака, прямо наперерез снижающейся кабине, выскочила зенитная ракета. Вырванный из привычной оболочки, лишённый поддержки электронного разума, ошеломлённый Эв обычными человеческими глазами увидел несущуюся прямо на него серебристую, безглазую короткокрылую акулу, обычным человеческим умом осознал происшедшее, и его обычную человеческую душу охватил панический ужас…