Лино Альдани - Луна двадцати рук (сборник)

— Да ведь это кресты! — воскликнул дон Пьетро.

Только тут он заметил, что на головах у незнакомцев колыхались хохолки, похожие на небольшие метелки высотой сантиметров двадцать. Нет, то были не волосы, скорее они напоминали тонкие стебельки трав, которые постоянно вибрировали. А возможно, это была корона, образуемая электрическим излучением?

— Кре-сты? — по слогам повторил пришелец. — А для чего они?

Дон Пьетро опустил приклад винтовки на пол, но так, чтобы она оставалась под рукой, потом торжественно выпрямился:

— Для спасения нашей души, — ответил oн. — Кресты — это символ господа нашего Иисуса Христа, сына божьего, который принял смерть на кресте ради пас.

Хохолки на головах марсиан вдруг затрепетали. Что это — признак заинтересованности или волнения? Или же они смеялись?

— А где, где все это случилось? — снова спросил тот из них, что повыше, своим тонким голоском, напоминающим стрекотание морзянки. На сей раз в нем явственно слышались иронические нотки.

— Здесь, на Земле, в Палестине.

— Выходит, бог пришел сюда, к вам?

Недоверчивый тон пришельца возмутил дона Пьетро.

— Это длинная история, наверно, слишком длинная для мудрецов вроде вас, — негодующе сказал он.

Легкая корона на голове у марсианина снова качнулась, как от ветра.

— Очевидно, это интересно, — снисходительно сказал он. — Мне бы хотелось послушать эту историю, человек.

Кто знает, может, в душе у дона Пьетро шевельнулась надежда обратить в христианство жителя другой планеты? Случись так, он прославился бы навеки.

— Ну, уж коли вам так хочется, — буркнул он, — подойдите-ка поближе. Прошу ко мне в комнату.

Сцена, разыгравшаяся в комнате отца-настоятеля, несомненно, выглядела весьма необычно.

Дон Пьетро сидел за письменным столом, освещенным старой лампой, с библией в руках, а оба марсианина… стояли на его кровати. Священник предложил было им устроиться поудобней и сесть, но марсианам это никак не удавалось. Не вызывало сомнения, что они просто не умеют сидеть. После тщетных попыток усесться они, чтобы не обижать хозяина, вскарабкались на кровать и в ожидании рассказа выпрямились во весь рост. Их взъерошенные от возбуждения хохолки дрожали сильнее, чем прежде.

— Слушайте же, пришельцы из космоса, — открывая книгу, отрывисто произнес священник и начал читать.

«И взял Господь бог человека и поселил его в саду эдемском… и заповедал Господь бог человеку, говоря: от всякого дерева в саду ты будешь есть; а от дерева познания добра и зла, не ешь от него; ибо в день, в который ты вкусишь от него, смертию умрешь… И сказал Господь бог…»

Оторвав взгляд от библии, дон Пьетро по хохолкам гостей понял, что они крайне возбуждены.

— Что случилось? — спросил он.

Марсианин заговорил:

— Скажи, и вы съели тот плод, да? Не устояли перед искушением, так ведь?

— Да, мы съели плод, — недовольно сказал священник. — Хотел бы я посмотреть, как бы вы поступили на нашем месте! А может быть, и на вашей планете росло древо познания?

— Конечно. Миллионы и миллионы лет назад. Оно и сейчас зеленое…

— И вы… вы не трогали плодов?

— Никогда! — твердо сказал марсианин. — Это запрещено законом.

Дон Пьетро тяжело вздохнул. Ему стало не по себе. Что же это: значит, пришельцы — чистые существа, словно ангелы небесные? Им неведомы грех, зло, ненависть, ложь? Он оглянулся, словно ища поддержку в привычной обстановке. Внезапно взгляд его упал на висящее над кроватью черное распятие.

Он оживился.

— Да, в этом плоде — причина всех наших несчастий. Но сын божий… — он почти кричал — …сын божий стал человеком и пришел сюда, к нам!

В горле у дона Пьетро стоял комок. Но собеседник его оставался безучастным, только хохолок раскачивался из стороны в сторону, словно блуждающий огонек.

— Так он пришел сюда, на Землю? И что же вы сделали с ним? Объявили своим царем? Ты, кажется, сказал — он умер на кресте. Значит, вы его убили?

Дон Пьетро не сдавался.

— Но ведь с тех пор прошло почти две тысячи лет! Он же умер ради нас, во имя нашей вечной жизни!

Он умолк, не находя других веских аргументов. А в темном углу хохолки на головах пришельцев светились алым светом; казалось, там полыхает пламя. Стало тихо. Слышалось только стрекотание сверчков.

— И все это пошло вам на пользу? — спросил марсианин с терпением школьного учителя.

Дон Пьетро промолчал и только с досадой махнул рукой, словно говоря: уж такие мы есть, грешники, жалкие, порочные черви, которым так нужна милость господня. И он упал на колени, закрыв лицо руками.