Михаил Михеев: Формула бессмертия

Три дня мы до Земли добирались. У нас тогда двигатели послабже были, а топлива жрали — немеряно. При прыжке мы слопали почти все бункера, вот и пришлось идти к планете — там хоть разработки можно без проблем вести.

А надо вам сказать, ребята, что когда выходишь из нашей плоскости пространств, то в параллельных мирах на что угодно наткнуться можно. Вот нам и повезло. В кавычках повезло, конечно. В том пространстве уродство какое-то было. Не смертельное. Но противное. Там константы чу-уть-чуть отличались от того, что у нас было. Какие константы, говоришь? Не помню точно. Постоянная Планка — на пол-процента больше быле, еще что-то… Мелочь, у нас аппаратура в таких случаях даже сама перенастраивается…

Почему противное? Да потому, что в таких пространствах можно было творить то, что ни у нас, ни в других нормальных мирах не получится. Усилием воли там можно разные штуки делать. Ну, если правила соблюдать, конечно. Какие правила? А черт его знает. Вы о магии книжки читали в детстве? О колдовстве? Черепа там мышиные, желчь носорога, все такое… Вот и там это творилось. Мы это, чтоб не мудрствовать лукаво, магией и обозвали.

Это нам сейчас ясно, а тогда? Мы ведь на это в первый раз нарвались, на такое смещение. Теоретически то наши головастики давно эту возможность вычислили, потому и приборы подготовить смогли. А вот практически…

Сажал нас Витя сам. Когда мы да планеты добрались, думали все — не сядем. Топлива было впритирку — только-только чтобы падение затормозить и не помереть. В смысле корабль — вдребезги, но чтоб хоть экипаж уцелел.

Налей мне еще на три пальца. Не больше. Каждый раз дрожь берет, как вспоминаю.

Так вот. Витя нас сам сажать решил. Сел за пульт — и посадил. Он пилот-то класный. Мне до него расти и расти. А вам вообще… Как он нас сажал — до сих пор представить не могу. Но сели мы тютелька в тютельку. У самого уранового месторождения, в предгорье. Даже стаканы у нас на камбузе не звякнули. И топлива даже чуть-чуть осталось. Мы к нему — а он в кресле лежит, белый весь. Он весь полет не ел. Это вам говорят, что он железный человек. А на самом деле нет. Вестибулярный аппарат у него слабенький. Может, сейчас получше стал, а тогда… Одно слово — пропаганда.

В общем, не жрал он весь полет. Да еще первый день от похмелья мучался. А тут — крейсер сажать. Еле откачали тогда. Но ничего, оклемался.

Как в нормальной силе тяжести оказался — так сразу поел и спать завалился. Мы тем временем роботов разгрузили да загнали их уран добывать. Штурмана в наказание, чтоб, значит, не напивался так больше, заставили за роботами присматривать, а сами лежим на травке, в небо поплевываем. Замечательно. Только вот незадача — к вечеру проспался наш адмирал, вышел на мостик, потянулся, зевнул, на пейзаж вокруг посмотрел — и сразу его на подвиги потянуло. Планету он, видите-ли, исследовать захотел.

Что смотришь, рот разинув? Именно на подвиги его и тянет от хорошего настроения. Иной раз из этого что путное выходит — вон, адмиралом стал, да и нас всех в офицеры произвел. Но чаще от подвигов его одни неприятности.

Мы ему говорим — давай, мол, подождем до утра. Утро — оно вечера мудренее. А он, как всегда, никого не слушая, в ангар, драккар-разведчик вывел и махнул черт-те куда.

Утром, правда, вернулся. Круг он сделал, килиметров этак много пролетел и вернулся. Зато всю местность вокруг отснял, карты состряпал. Хотя на что они, карты эти? Во первых, ничем там местность практически от того, что у нас в том же месте, не отличается. Параллельные пространства — они потому и параллельные, что отличия минимальные. А во вторых, мы там все равно задерживаться не собирались — нам бы бункера забить и смыться поскорее.

Только вот смыться так сразу не получилось. Накликал Витя-таки неприятностей на свою голову.

Дай ка огурчик. И перестань лимон сосать. Лимоном коньяк закусывают, а у тебя водка — вот и жуй огурцы соленые. Учитесь, салаги. Это называется культура пития.

В общем, накликал. Там городок неподалеку был, оказывается. Но это уже потом выяснилось. А тут, пока мы пикник на траве захотели устроить. Только приготовили все, расселись, только по первой налили — вылетает из-за холма чучело какое-то на лошади. Все в железе, конь тоже в железе, там этого металлолома килограммов двести было, право слово. И вот этот придурок начинает орать. Орет, значит, что-то о драконах, о мерзких чудовищах и о людях, которых он от кого-то должен, видите-ли, спасти.

Нам-то что? Спасай, брат, кого хочешь и от кого хочешь, только нам не мешай. Так нет же. Этот олух, не долго думая, берет копье наперевес и прет на наш драккар. И аккуратно так вышибает иллюминатор. А потом выхватывает меч и начинает с воплями скакать вокруг и лупить мечом по броне.