Андрей Хуснутдинов - Господствующая высота

— Есть еще один клип. — Саманта забирает наладонник. — Но этот файл у меня не показывает видео. Что-то с драйвером. Идет только шум. Если хотите, я перешлю через Bluetooth…

Я молча достаю свой телефон и, включив беспроводную передачу, кладу его на стол рядом с блокнотом.

— …Если у вас тоже не получится, — продолжает Саманта, перебирая кнопки коммуникатора, — не проблема. Там сняты трупы муджахедин . Но не двадцать, как вы говорите. То есть вы не видели всех со своей точки зрения, сверху. В общем итоге, тридцать восемь человек. Брюно переживает, что не мог снять только минометный расчет, который закололи ножом, — говорит, буквально разделали.

— …Семь минут, — ватным языком, как в полузабытьи, возражаю я не то Саманте, не то самому себе. — Даже если этот тип на пленке — я, у меня было всего семь минут, чтобы положить тридцать восемь человек. Это горный бой, а не психическая атака. Там, внизу, был кто-то еще.

— Нет-нет, — приветливым и в то же время безапелляционным голосом отвечает Саманта, прячет коммуникатор в карман и смотрит на часы. — Мы имеем точную информацию, что Арис Варнас был ранен в живот. Значит, он не мог помочь вам… И еще. Простите меня, если… — Она в нерешительности барабанит ногтями по столу. — В общем, вы не видите, что сами противоречите себе?

Я хочу что-то сказать и осекаюсь при мелодичном переливе, которым мой мобильник сообщает о завершении передачи.

— …Вы получили награду за этот бой? Получили и приняли ее, носите? — Саманта указывает взглядом на орден у меня на пиджаке. — Носите, в отличие от того, что было после первого штурма? Но почему так, если вы думаете, что и во второй раз там, на склоне, за вас все сделал кто-то другой?

— Потому и ношу, — говорю. — За себя и за того парня. Если бы не Стикс и если бы не наш культпоход , серпантин бы выжгли подчистую. Никто бы тогда не ушел. Из той бесконечной нитки — ни одна душа. Эту ловушку, с обвалом и засадой на магистрали, духи готовили больше месяца.

Упрямо поджав рот, Саманта качает головой, встает со стула и дает знак своему охраннику подождать ее в вестибюле. Молодчик довольно потягивается, вскакивает и, мельком козырнув мне, выходит из зала.

— А вы никогда не думали, что Арис Варнас и был из тех, кто готовил ловушку? — спрашивает Саманта, роясь в бумажнике. — И, скажем, никогда не пробовали проверить его по архивной базе бригады в Гардезе?

— И что?

— А то, что он не служил там. Его нет в файлах никакой советской части, которая воевала в Афганистане. Нет даже в документах вашего полка. Хотя многие помнят его. Еще из Литвы нам ответили, что человека с такими данными оттуда не призывали в армию, он никогда не жил там — по крайней мере официально.

В отместку за этот уверенный и высокомерный, как мне кажется, тон я собираюсь солгать — заявить, что да, проверял военные архивы, что видел имя Стикса в списках личного состава гардезской ДШБ, и прочая, — но встречаюсь с Самантой глазами и понимаю, что она смущена, почти взволнована.

— А как же он тогда переехал к вам?

Саманта бросает купюру возле своей недопитой бутылки с водой и опирается кулаком на спинку стула.

— Это мы и пытаемся выяснить.

— Да что у вас там стряслось, за рекой?

— Мы сами пока не очень понимаем.

— Саманта, я с вами был откровенен.

Ребром ладони, как бы подбадривая себя, она пристукивает по спинке.

— Погибли люди. Много людей.

— Засада?

— Была… одна операция. Наша группа уничтожила пост талибов в горах. Потом пехотинцев не смогли эвакуировать из-за плохой погоды. Они два дня не получали подкрепления, имели оборону от окружения в одиночку. А потом, когда погода исправилась и помощь пришла… в общем, потом они открыли огонь по своим.

— По ошибке?

— Нет. Имелся большой радиообмен, целые сутки. Ошибка исключена.

— И что с этим радиообменом?

— Мы слышим своих солдат из группы, как они кричат между собой и ругают командование, но когда записи дали послушать их семьям, никто никого не узнал. Родные говорят, что голоса на пленке не принадлежат их сынам или супругам.

Я наваливаюсь локтями на ноги и стискиваю голову в ладонях так энергично, будто хочу выдавить из нее весь хмель.

— И этот, — говорю, — Димас у них там верховодил?

— Нет, не совсем, — отзывается Саманта после секундной задумчивости.

Я прихлопываю себя по темени.

— Как это, не совсем?.. Кстати, вы обещали показать его карточку.

Саманта снова медлит с ответом, словно чего-то ждет. Я складываю руки и поднимаю на нее глаза. Она отрешенно смотрит куда-то мимо меня.