Роман Никитин - Пусть люди вымрут!

Гиза отвязала Йона от дерева. Бритт улыбнулся командиру и что-то хотел сказать, но закашлялся и сполз на землю.

− Ничего, все путем, мальчики и девочки. Тут столько… тьфу… столько всего интерес… интересного. Все расскажу, все…

Гиза возилась с раненым, распарывая одежду на перевязку. Флавий решил заняться контуженым пленником. Кое-что из методов допроса он помнил еще по Школе, но девушка остановила.

− Не здесь, Рэм. Заткни ему рот, хватай и понесли. Я помогу идти Йону. Герекс в курсе, он на уговоренном месте. Кстати, там же хорошее место на ночь. На корабль лучше не возвращаться.

Ну что тут скажешь? Заткни, любезный, свою командирскую гордость поглубже и исполняй приказания девки. Флавий подобрал оглушенного бандита, крякнул, забросил на плечи и понес в темноту, следом за арабеской и ковыляющим бриттом.

Уговоренным местом оказалась хижина какого-то полуголого нищего. Странно, что у него вообще был дом. Хотя в здешнем климате даже вельможи одеваются легко, если не сказать легкомысленно. Может быть, это и не нищий, а какой-нибудь ремесленник или даже служащий порта. Кто бы он ни был, Гиза быстренько его выдворила, всучив испуганному туземцу несколько монет. Даже через закрытую дверь было слышно, как шустро улепетывает с добычей бывший хозяин дома.

Когда Флавий с пленником, Гиза и Йон прибыли, галл действительно ждал на месте. Великан умело прятался между стен соседних домов (и как только поместился?), и по сигналу арабески массивная туша, не торопясь, выползла из засады. Вместе с Флавием они внесли бандита в дом, связали и кинули в угол комнаты. Раненого бритта положили на единственной в этой убогой дыре лежанке. Пока Гиза обрабатывала раны Йона, бритт говорил.

Об экспедиции Обсерватории было известно почти за месяц до прихода корабля. Местная шпана (а бритт пока считал, что это портовые разбойники) получила на руки детальный словесный портрет всех четырех участников похода, включая Флавия. Йон без проблем обыграл половину местных в кости и особо проигравшимся предложил вернуть долг информацией. Видимо, это и было ключевым моментом, после которого его достаточно быстро вычислили и вырубили. Но кое-что узнать успел.

Распорядитель порта Люций Люций Константин на самом деле высокий, щеголеватый римлянин почтенных годов. Застрелен в стычке с местными бандитами около месяца назад. Почти в то же время, когда пришла информация про экспедицию Флавия.

Через неделю по всем портовым кабакам прошел анонимный, но, тем не менее, очень четкий и недвусмысленный приказ, который никто не смел проигнорировать: таинственный некто велел немедленно донести новому администратору порта о приходе парового судна с экипажем из четырех офицеров секретной разведки Рима. Мол, это все провокация свихнувшихся религиозных фанатиков Святого престола, которые хотят прикрыть Луанду как вольный торговый порт.

Семена раздора упали на благодатную почву. В Луанде немало недовольных Римом, его ограничениями в свободной торговле. Поэтому эпизод с заменой портового администратора месяц назад проглотили все. Даже начальник городского гарнизона Максим Генерий не озадачился спросить, что же случилось со старым приятелем Люцием Люцием. Говорят, тоже получил весточку от таинственного некто. И тоже не стал спорать.

Но это не самое интересное. Главная новость, что Лю-Лю-Коном уже объявлена награда за головы всех четырех «римских прихвостней». Охоту открыли с восьми часов вечера. Флавий прикинул — обед с распорядителем он окончил в половину шестого, значит, вполне хватило бы времени сначала проведать дела на корабле, затем вернуться в любезно предоставленную Люцием квартиру. А там наверняка ждут горячие африканские парни.

Самое время было допросить пленника, но тот упорно не приходил в сознание, игнорируя все попытки галла и арабески. В итоге просто оставили в покое — разобраться с гаденышем можно и позже.

Такого начала экспедиции Флавий не ожидал. Но предупрежден — значит вооружен. Теперь, когда младший трибун, а по совместительству и сотрудник Мировой Обсерватории Рэм Флавий Александр, знает чего ожидать от противника, этому противнику не позавидуешь.

Флавий поинтересовался у Гизы, готова ли она немного расшевелить этот гадюшник ради торжества Святой христианской веры и вообще «чтоб этим голозадым неповадно было»? Говорил римлянин шутливо, но в голосе был металл такой высокой закалки, что вздрогнул даже бритт. Девушка как раз закончила того перевязывать, блеснула глазами и призналась, что до римской веры ей никакого дела, но вот предательство и удары в спину прощать не намерена. Галлу никто ничего объяснять не стали, Герекс и сам сообразил, что его задача — охранять раненого и пленного.