Мюррей Лейнстер: На двенадцатый день

Итак, водителю Стимсу предъявили обвинение в убийстве семидесяти одного человека - их было бы семьдесят два, заметь хоть кто-нибудь исчезновение господина Байндера. Несмотря на отчаянные крики протеста со стороны обвиняемого, его упрятали за решетку, без права быть взятым на поруки.

Газеты подняли страшную шумиху вокруг персоны Стимса.

И вдруг дело приняло совершенно неожиданный оборот. В здание полицейского участка вошел, прихрамывая, Кассиди. Полисмен рассказал, что каким-то непонятным образом вылетел из такси, в котором направлялся в участок. Очнувшись, он обнаружил пропажу своего личного знака, свистка, револьвера, наручников, кастета и других вещей. Ботинки распались на части, как только он оторвал ноги от земли - видимо, в них не осталось гвоздей. О чем он и считал необходимым написать рапорт.

Еще через час на одной из улиц нашли пожилого толстяка, лежавшего на тротуаре почти без признаков жизни. Он рассказал, что позволил себе подшутить над шофером, после чего тот выбросил его на мостовую. В кармане не осталось ни слухового аппарата, ни авторучки, ни часов, а на брюках ни одной пуговицы.

В скором времени один за другим, на улицах города стали появляться прочие жертвы "Чудовища" - вид у каждого был в большей или меньшей степени растерзанный. Ни один из них не подозревал, что его долго разыскивали: "Я сел в такси, из которого меня вышвырнули, вслед за чем я и явился в полицию, чтобы заявить о нанесенном оскорблении". За четыре часа прибыло девять человек из тех, кто "пропал" примерно пять дней назад; за шесть часов появилось еще пятнадцать, отсутствовавших шесть или семь дней. Через сутки "нашлось" уже пятьдесят девять человек. На очной ставке со Стимсом все утверждали, что именно он повинен в их злоключениях.

Проявляя незаурядную проницательность, полиция отметила следующую закономерность: чем позже исчез из поля зрения человек, тем раньше он объявился. И когда в участок влетела разъяренная миссис Блепп, крича, что некий Стимс украл у нее обручальное кольцо, туфли и зачем-то вытащил спицы из корсета, - всем стало ясно, что конец близок.

Он был не просто близок - он уже наступил. Господин Байндер очнулся на проезжей части улицы и вспомнил, что 3 мая днем, часов в пять, ехал к Макфаддену. Теперь же в городе была ночь, в карманах у него не оказалось ни часов, ни мелочи, а брюки сваливались. Байндер поплелся домой: расстояние не превышало двух кварталов. Из груды газет, накопившихся под дверью, он с удивлением узнал, что уже 14 мая, и прочел о событиях последних дней.

Тадеуш Байндер заварил чаю покрепче, налил себе стакан и стал сосредоточенно думать. Он припомнил, что, выйдя из дома, сел в такси и, развернув сверток, стал любоваться оленьей кожей, которая как раз перед этим помогла ему доказать, что проницаемость предметов вполне осуществима на практике...

Опираясь на свои технические знания и практический опыт, Байндер без особого труда смог объяснить все случившееся. Однако вопрос был интересен не только с точки зрения научной; приходилось принимать во внимание и юридическую его сторону. Семьдесят один человек мог подать на Байндера в суд - при этой мысли он содрогнулся. И решил держать язык за зубами.

И все же на следующий день он направился к своему другу Макфаддену.

- Боже мой, жив и невредим! - воскликнул тот. - А я считал тебя жертвой "Чудовища". Где ты пропадал?

- Попробую объяснить. Выслушай меня, Джордж.

Тадеуш Байндер рассказал другу о том, что, по всем признакам, он разгадал тайну проницаемости одного физического тела сквозь другое. Атомы, из которых состоят самые твердые вещества, говорил он, очень малы, а расстояние между ними сравнительно велико. Другими словами, между атомами любого твердого тела столько же пустоты, сколько между атомами, скажем, облаков: нейтроны и космические лучи проходят сквозь них совершенно свободно. С другой стороны, два облака так же не могут проникнуть одно сквозь другое, как два твердых тела. Атомы облаков не разлетаются врассыпную, потому что они "подвешены" в частицах воздуха, а атомы твердых тел скреплены между собой электромагнитными полями, которое каждый из них создает. Однако, если отнять у поля его сопротивляемость, в структуре твердого тела появится уйма пробелов, сквозь которые может проникнуть другое тело, не менее твердое.

- Именно к этому я и стремился в своих опытах, продолжал Байндер. - Уничтожить целиком сопротивляемость полей, мешающую проникновению "чужих" атомов, я не смог, удалось лишь слегка ее нейтрализовать. Я обработал кусок оленьей кожи таким образом, что мог "пропихнуть" через нее почти все. Говорю "почти" потому, что металл не захотел мне подчиниться, он оставался на своем месте. В тот день, 5 мая, я и хотел тебе все это продемонстрировать.