Вадим Кирпичев - Искатель. 2009. Выпуск №08

Я бы сказала, в партнерских. А что?

— А у меня другие сведения на этот счет. У нас есть запись вашего разговора, которую делал Ершов и из которой следует, что у вас был серьезный конфликт. На кону большие деньги. Гибель Гузькова была бы неплохим выходом из ситуации, вы не находите?

— Нет, не нахожу. Это не мой стиль.

— Значит, все-таки конфликт был?

— Если можно считать конфликтом конкурентную борьбу!

— В чем же эта так называемая борьба выражалась?

— Я даже затрудняюсь сказать… Наверное, в том, что касается возможностей производства и сбыта мебельной продукции… — Елену Станиславовну так и подмывало пожаловаться на «мебельщиков», что они ее ограбили, но в данном контексте это звучало бы так, что у нее существует серьезный мотив для убийства. К тому же Леонид Павлович не советовал выносить сор из избы.

— Хорошо, Елена Станиславовна. Вы не хотите об этом говорить. Я вас понимаю. Но и вы нас поймите. Если всплывут факты, которые подтвердят, что между вами был серьезный коммерческий конфликт, это будет свидетельствовать не в вашу пользу.

— Нет, извините, мне нечего добавить.

— Ну что же, спасибо. Если что-нибудь вспомните, пожалуйста, позвоните. Вот телефон.

Вениамин Сидорович был слегка раздосадован. Семкина оказалась не из слабонервных. Но он не отчаивался, много других источников, из которых он мог узнать о коммерческих взаимоотношениях «Эванса» и «Мебельной епархии».

Следующим в списке лиц, которых необходимо допросить, был заместитель Семкиной Сафаров.

За многочисленными делами Вениамин Сидорович смог только к вечеру подъехать к Сафарову. Впрочем, слишком спешить смысла не было. Наверняка Сафаров до вечера на работе.

Дверь открыл он сам. Неберущий назвался. Но, к удивлению следователя, Сафаров в квартиру его не пустил, сославшись на занятость. Никакие доводы не подействовали.

«Занятно. Десяти минут у хлопца не нашлось, — думал Неберущий, возвращаясь домой. — Чего-то Сафаров явно опасается. Неспроста. Ну, ничего. Вызовем для допроса к нам, ему же хуже». Пока добирался, созрело решение срочно установить за ним слежку. Неберущий позвонил оперативникам.

Сначала старший оперативник отзвонился следователю около двадцати двух часов и сообщил, что к Сафарову приехала Семкина, а потом через час — что от него вышли она и перебинтованный парень. Неберущий поздравит себя с победой.

Вениамин Сидорович по телефону попросил опера, чтобы тот побеседовал с подозреваемым, в случае необходимости задержал.

Опер так и сделал — хотел сначала объясниться, но почувствовал по поведению парня, что его надо брать. Семкина пыталась возражать, ссылаясь на состояние здоровья, не помогло.

Вскоре Артем, задержанный по подозрению в двойном убийстве и покушении на убийство третьего человека, сидел в КПЗ.

Утром мать Артема добилась, чтобы Артема перевели в тюремную больницу, где ему обеспечат покой и уход.

Первый допрос был проведен сразу же после медицинского осмотра и перевязки. Для тюремного врача сомнений не было — ранение огнестрельное. Следователь отправил образцы крови Артема на экспертизу. Кроме того, назначил экспертизу одежды и смыва с рук на наличие следов пороха.

Неберущий знал, как общаться и с матерыми преступниками, и с молодыми оступившимися ребятами. Очевидно, Артем был начинающим. Поэтому Вениамин Сидорович начал осторожно:

— Скажите, вас сильно беспокоит ранение? За что вы стреляли в Гузькова?.. Только, пожалуйста, без театрального вранья. Предвижу возможные попытки и хочу предостеречь. Вы потеряли много крови, образцы с места преступления у нас есть. Кроме того, вы, наверное, слышали, что существуют и другие экспертизы — в частности следов пороха на одежде и теле. Я думаю, что вы человек разумный и понимаете разницу между явкой с повинной, содействием следствию и уличением преступника?

— Послушайте, гражданин начальник! Знаю я эти фокусы! — Артем был уверен, что не успел накровить у «Изумрудного» и что его берут «на пушку». — Прошу предоставить мне адвоката!

— Ты меня не понял! Я хочу оформить тебе явку с повинной… А это — смягчающее вину обстоятельство. Разница между сроками может составить до пяти лет! А лишних пять лет на строгаче, я тебе скажу, дорогого стоит!

Артем упавшим голосом настаивал:

— Мне нужен адвокат.