Томас Диш - «Если», 1995 № 09

А Соли… Соли была прекрасна. Наверное, ее мать — Сола — в этом возрасте была такой же красавицей. Ведь не случайно же из-за нее сходились в кругу великие воины. Соли постоянно носила просторные одежды, но, когда мылась, от Вара по привычке не пряталась, и ее обнаженное тело казалось ему чудом совершенства.

От случая к случаю Вар видел живущих здесь грамотных женщин. Они напоминали кукол — такие же изящные, красивые, изнеженные. По контрасту с ними женщины-крестьянки выглядели грубыми, неказистыми.

Вар понимал, что бродячая жизнь вскоре превратит Соли в такую же развалину-крестьянку. Все чаще при виде аристократки он мысленно представлял на ее месте Соли.

Чем дальше они продвигались, тем выше становился уровень культуры. Узкоглазые китайцы вели себя до отвращения вежливо. Вар выяснил, что все местные аристократки в юности посещали институты, напоминающие школы чокнутых, где их готовили к великосветской жизни, а затем выходили замуж, после чего всю работу в доме за них выполняли слуги.

Вар решил, что такая жизнь как раз для Соли. Опасаясь, что она не поймет его, он даже и не пытался объяснить ей свою точку зрения.

Как-то раз они устроились на ночлег в лесу. Через час Вар осторожно поднялся. Соли пошевелилась. Он замер. Мгновение спустя ее дыхание вновь стало ровным и глубоким, и он на цыпочках двинулся прочь. Отойдя подальше, услышал какие-то звуки — то ли ветер прошелестел листвой, то ли из кустов вспорхнула птица, то ли повернулась во сне Соли. Он хотел было вернуться, но, поскольку звук не повторился, собрал волю в кулак и направился дальше.

Вскоре Вар оказался перед воротами школы благородных девиц, мимо которой они прошли сегодня днем. Он постучался, и минут через пять, показавшихся ему вечностью, ворота открыл тощий, заспанный старик с седой бородой. Вар попытался объяснить, что привело его сюда, но перепутал диалект, и разговора не получилось. Вару все-таки удалось втолковать старику, что он хотел бы видеть начальника этой школы. Недовольно ворча, старик ушел, а Вар остался у ворот.

Минут через десять к нему вышла начальница, которую, видимо, подняли с постели, — тучная женщина в ночной сорочке. Волосы черные, как смоль, а лицо густо изборождено морщинами. Она тоже не сумела понять Вара, хотя и перепробовала добрый десяток диалектов, но затем начертила на листе бумаги иероглиф, и Вар возликовал. За последние месяцы Вар и Соли изучили несколько сотен иероглифов и теперь, делая покупки, объяснялись совершенно свободно.

Разговор продолжался около двух часов. В конце концов Вар добился, чтобы Соли приняли в школу, а сам в качестве платы обязался выполнять черную работу.

Он объяснил, где находится Соли, и за девочкой отправили вооруженный отряд, а Вара препроводили в подвал, где седобородый старец показал ему на деревянную койку рядом с печью. Отныне Вару предстояло стать помощником этого человека.

Слуг не подпускали к воспитанницам, поэтому Соли Вар снова увидел лишь через месяц. Все это время он от восхода до заката колол дрова, чинил загородки, носил на кухню продукты, полол огород, поливал цветники и выполнял тысячи других дел, с которыми старик прежде как-то управлялся сам. Вар понемногу освоил самые необходимые слова местного диалекта и худо-бедно понимал теперь, о чем трезвонит школьная молва.

По слухам, как-то ночью в школу доставили дикарку, настолько необузданную, что она отбивалась палицами от десятка воинов. Ей пригрозили пистолетом, но она продолжала сопротивляться, ранила нескольких солдат и смирилась со своей участью только тогда, когда на нее накинули сеть.

Бедняжка Соли! Досталось же ей той ночью! Ведь она яростно оборонялась, даже не подозревая, что воинов послали за ней ради ее же блага.

Вар подстригал кусты, росшие вдоль стены, когда начальница вывела Соли на прогулку вместе с тремя другими воспитанницами. Все четверо были одеты в строгие дневные костюмы. Вару сразу вспомнилась обнаженная Соли, прикованная к скале на Новом Крите. Ему вдруг захотелось схватить ее в охапку и убежать в лес.

Опасаясь быть узнанным, он поспешно отвернулся.

Девушек обучали грациозной походке, и каждая, подражая начальнице, двигалась крошечными шажками. Они просеменили по дорожке так близко от Вара, что тот уловил аромат духов. Никто и не подумал остановиться рядом со слугой. Вар испытал одновременно облегчение и печаль. Конечно, Соли не следовало с ним заговаривать, но как ему этого хотелось!