Андрей Ленский - Страж

- Говорят, в пирамидах скрыты древние клады, - мечтательно приговаривал Мигель, глядя на серые бока исполинов.

- И древние мумии, - в тон ему вторил Альмор. - Ты любишь опасности, герой?

- Там главное - лабиринты, поиск клада, - настоящая работа. Я не занимаюсь этим не из-за мумий, а потому, что мне претит вскрывать гробницы. Пусть даже несчастных язычников, померших до Рождества Христова и до появления первого кладоискателя. Не то...

- А вдруг страж - это Великая Мумия с двенадцатисложным именем? Как тогда с принципами?

- Я все продумал, - гордо ответил Мигель. - Старец хотел, чтобы ларец нашли, так? Старец - святой человек, ну, хотя бы для поклонников Махмуда? Неужто он велит грабить могилу? То-то же!

- А еще старец сказал, что самому стражу ларец доселе нужен не был. Значит, с ним можно договориться. Впрочем, тебе твои кирки тоже не нужны, но поди убеди продать их за хорошие деньги... Не прельщает слава Великого Суфия, Убедившего Мумию? С двенадцатисложным именем?

- Нет. Все не так. Чтобы в этом убедиться, придется войти в пирамиду - даже для спасения души своего прежнего хозяина мумия едва ли выйдет мне навстречу. Значит, надо идти внутрь. А такого старец не посоветовал бы. Конец спору.

В таких беседах прошел день. Оба путника так устали, что свалились, едва успев установить лагерь, о дежурстве и речи не шло. Однако ближе к полуночи осла ввела в исступление луна, и его вопли разбудили Мигеля.

Как выяснилось, вовремя. Их компания успела увеличиться на одну гиену, на которую осел почему-то не прореагировал. Не то чтобы они рассчитывали на осла как на сторожевое животное, но все же... Гиена как раз изучала содержимое мешка с едой. Мигель швырнул в нее арбалетную стрелу, та облаяла его, схватила кусок копченого мяса и потрусила прочь.

Как ни странно, больше спать не хотелось. Хотелось думать. И заткнуть глотку ослу. Посредством мешка ему удалось утихомирить животное, но тут опять вдали замаячила гиена, и, кажется, даже не одна. Мигель пальнул из арбалета, промазал. Гиены скрылись. Вероятно, пошли в обход или за подмогой.

Мигель зажег свечу - он взял с собой этого добра на века, обозлив тем самым Альмора - и углубился в добытый им фолиант по местной истории. Чтение продвигалось медленно, в свете свечи арабские знаки, казалось, отплясывали паучий брачный танец. Как назло, нужного почти не попадалось. Неужто в овеянном легендами Египте совсем забыли про чудовищ? Сфинкса поминали все больше как чудесную статую. Нежить упоминалась омерзительно неконкретно: где-то когда-то караван-баши Омар ибн-Вахид видел существо, издававшее трупный запах, распугавшее животных... Видел, само собой, в свете луны... За такое описание на родине Мигель не дал бы и гроша: может, гуль, а может, просто гиена. Или нищий. Здесь самые вонючие нищие в мире. Караван такой-то погиб, выжил лишь командир охраны, который... Видали таких командиров. Все равно не проверишь, а ясно же - лучше славу заработать, чем... И вот такой дребедени страниц тридцать. Ну, конечно, катоблепас, куда же без него. С оговоркой, что желающему скончаться столь экзотическим способом надо протопать и проплыть чертову уйму миль и выдержать схватки с бедуинами, дикими эфиопами и хищными зверями. Какая-то птица из дальних краев, про нее Мигель вчитываться не стал. Черепаха, якобы убитая экипажами шести разных кораблей, потом же чудом оживающая; и почему это никто не подумал, что есть несколько одинаковых черепах? Диковинки природы: белый питон, слон о трех бивнях, хомяк-убийца. Ни один явно не тянет на стража. А остальной текст - победы эмира и его предшественников, рост государства, новая система налогов... Загадочный Египет. Хотя, может быть, они про нас сказки рассказывают?

Гиена подкралась совсем близко, незамеченная Мигелем, и прыгнула. И бросилась бежать с полупустым мешком в зубах. Сослепу Мигель опять промахнулся, плюнул и занялся перепаковкой мешков.

Но вот наконец и сфинкс. Кинув тюки на попечение Альмора, Мигель сразу же занялся делом. Для начала он решил выяснить, куда смотрят глаза сфинкса. Обычный человек ответил бы что-нибудь вроде "вдаль", но Мигель недаром долго учил законы скульптуры. Делом каких-то трех часов было предварительно наметить радиус поисков.

В самом начале процесса Альмор потерял к нему всякий интерес. У него было более увлекательное занятие - ловля ящериц одной рукой, и ему он посвятил все время. Мигель был этому искренне рад, ибо тем самым ему удалось избежать комментариев.