При появлении Сниффи Линдзи вскочила, на ее лице засияла деланная улыбка. Похоже, в ней столь глубоко укоренилось желание нравиться всем мужчинам, что она заигрывала даже со Сниффи.
— Сниффи, дорогуша, как у тебя дела? Давно же мы с тобой не виделись!
— Линдзи, мне срочно нужно к генералу.
— Боюсь, сейчас он занят, — проворковала она. — А ты уже слышал?
— Слышал что?
— К нам прибыли европейцы. Вроде бы швейцарцы. Они сейчас беседуют с генералом. У них с собой настоящая видеокамера. Они снимут о нас документальный фильм, а потом прокрутят его у себя по телевидению!
Было ясно, что Линдзи возбуждает мысль о том, что ее вновь покажут по телевидению.
— А я помню телевизор, — сказал один из бандитов.
— За съемки они, наверное, нам заплатят? — предположил другой. — Может, предложат европейские бумажные деньги.
— Да у них в ходу, поди, только кредитные карточки, — заметил третий.
— А я помню кредитные карточки, — сказал первый бандит.
Сниффи несколько раз подпрыгнул, привлекая к себе внимание, и сообщил:
— Я на всех парах прикатил сюда из лагеря Красного Креста как раз для того, чтобы предупредить генерала о тех европейских ублюдках. Они вознамерились вытеснить нас из бизнеса и ради этого уже объединились с Университетской Лигой!
Линдзи, глядя на него, наморщила лобик.
— Похоже, Сниффи, тебе и впрямь следует срочно поговорить с генералом.
И Сниффи, спиной ощущая завистливые взгляды, обогнул ее стол. Дверь в кабинет Рокфеллера оказалась незапертой, и он без стука вошел внутрь.
Пол устилал персидский ковер, стены покрывали панели из натурального ореха, кожаные с золотым тиснением кресла были доставлены сюда из здания конгресса Штата, ко всем окнам крепились стальные пластинки с искусной гравировкой. За приоткрытой дверью в соседнюю комнату виднелись и другие сокровища: микрокомпьютер, открытый ящичек с настоящими гаванскими сигарами, коробка с новыми электрическими лампочками, банки с сардинами. Стены той, соседней, комнаты были украшены охотничьими трофеями — полусотней голов лосей, медведей и оленей.
На Рокфеллере был серый шерстяной костюм-тройка, на ногах — расшитые серебром высокие ковбойские сапоги из кожи питона. Он методично жевал батончик «Марса» — давно ставшую редкой и очень дорогой шоколадку. Рядом с ним сидели два блондина в черных мешковатых брюках и белых сорочках. Оружия у них Сниффи не заметил. Один из блондинов держал на коленях широкополую шляпу, другой — миниатюрную видеокамеру.
У двери в кресле развалился одетый в бейсбольную шапочку и джинсовый комбинезон личный телохранитель Рокфеллера — лейтенант Форбос. Завидев входящего Сниффи, Рокфеллер широко улыбнулся, из чего Сниффи сразу заключил, что тот уже читал листовки европейцев.
Блондин постарше с интересом оглядел Сниффи и спросил:
— Кто это?
У него был режущий ухо акцент, должно быть, английский он изучал в Британии.
— Это — Сниффи. Привет, Снифф. Давно не виделись.
— К вашим услугам, генерал! — воскликнул Сниффи. — Можете всегда на меня рассчитывать, но своим визитерам не верьте.
— Это — герр Шпитцлер, — невозмутимо представил своих гостей Сниффи генерал. — А это — синьор Андолини.
— Рад встрече, — сказал Шпитцлер, поднимаясь с кресла. Держался он необычайно прямо, будто у него был искусственный позвоночник. — Но вы, мой юный друг, заблуждаетесь относительно нас. Мы здесь с дружественным визитом, прибыли, чтобы помочь вам.
— Последний раз, когда мы слышали о том, что творится за океаном, помощь была нужна вам, ребята, а не нам, — буркнул Рокфеллер.
— Жизнь в Европе за последние годы значительно улучшилась, — возразил Шпитцлер. — Мы у себя уже преодолели социальные взрывы и хаос.
Сниффи, усевшись на софу, привалился спиной к стене. На случай, если придется спешно уносить ноги, глаз с двери он не спускал. Хотя ноги его уже вряд ли спасут. Слишком хорошо укреплена штаб-квартира торговцев. Надо бы постараться, чтобы развязка ситуации наступила здесь, сейчас.
— Рад за вас, — сказал Рокфеллер. — Тем более что поначалу в Европе было даже хуже, чем здесь, в Америке.
— Да, нам досталось. Только в Швейцарии погибло два миллиона человек. По всей Европе — более пятидесяти миллионов. В основном люди умирали в первые годы кризиса. Но худшее для нас уже позади.
Задумавшись на несколько секунд, Рокфеллер пробормотал:
— Прорва народу. Интересно, а как много американцев погибло?
Читать дальше