Максим Волосатый - Антидот к паранойе

Тело Степы начало поворачивать и синхронно с ним (правое плечо вперед) начал поворачивать Декстер. Ровная поверхность кончилась, пошли какие-то кочки, поросшие карликовыми кустами. Идти стало неудобно. Тропа сузилась, и Декстер теперь шел прямо перед Степой. «Пнуть бы», подумалось Донкату. Не из шалости, или по глупости, а просто для того, чтобы вновь почувствовать себя единым целым, а то как-то грустно сидеть запертым в своей собственной голове. И полностью еще непонятно, куда и сколько идти. А интересно, Таиксана знает, что за нами идут спецы ФАФ? Знает, не может не знать. Так, получается, ему наплевать? От этих умозаключений Степа начал потихоньку впадать в легкую панику. Ну, такую, совсем легкую.

Но долго пострадать не удалось. Окружающий мир неуловимо изменился, и Степа вдруг начал узнавать место, по которому они шли. Не вспомнить, где именно, но то, что он тут уже был – это точно.

Ну, и вывод? Был бы Донкат властен в своем теле, хлопнул бы себя по лбу, а так пришлось только виртуально шипеть. Знакомое? Дятел. Знакомый пейзаж в Белом Месте на Пепле у него может быть только один – тот самый Путь, где он впервые встретил Таиксану. Тот самый, на который намекали загадочные личности при приземлении возле Белого Места. Ага, то есть это означает, что план по возвращению блудного сына он пока выполняет. Что ж, уже плюс. Глядишь, и с этой стороны помогут.

Хотя, это как посмотреть. Нематериальные сущности, обитающие в Белом Месте, запросто могли при «планировании операции» списать Степу, так сказать, «на боевые» – и все. Ну, и Декстер до кучи попал под раздачу.

Ох, нехорошо все это как-то. Донкат заворочался внутри сознания. Скорей бы уже пришли, что ли?

И тут они, как по заказу, – пришли.

Идущий впереди Декстер остановился, как вкопанный. Степа попытался любопытно высунуться у него из-за спины, и рассерженно зашипел, в очередной раз обломившись. Но Таиксана ему помог. Тело Донката почти строевым шагом вышло из-за застывшего сакса и пристроилось тому плечо в плечо. Видно, в прошлой жизни этот разумный вирус был не чужд армейскому строю. Степа тут же привычно проклял всю это военщину (все зло от них).

А потом присмотрелся к тому, что их ожидало. А то, что это ожидало именно их, сомнений не вызывало: вряд ли кто-нибудь еще соберется сюда пожаловать ради эдакого фейерверка. Картина, открывшаяся Степиным глазам, завораживала.

Путь по-прежнему существовал. Мало того, сейчас, он, походу, репетировал торжественную встречу дорогого гостя. Ну, или торжественные проводы (ага, съязвил Степа сам себе: в последний путь, тьфу, тьфу, тьфу).

Между колоннами мерцали сверкающие нити, опутывавшие все пространство наподобие паутины, или, скорее – ткани, настолько ровным и четким был рисунок. Уходящая вдаль дорога светилась ровным мягким светом, словно заверяя потенциального путешественника в абсолютном комфорте, который ждет его впереди. В начале Пути возвышался камень, больше похожий на невысокую трибуну для выступлений. Настолько похожий, что Степа чуть озираться не начал, высматривая готовящихся ораторов.

Так, ну и чего тут нам приготовили?

Однако задуматься, или хотя бы приготовится, Степе не дали. Короткий строй, состоящий из него и Декстера, двинулся вперед, к трибуне.

Все Степины попытки хоть как-то повлиять на происходящее пропали втуне. Мало того, даже клубы тумана, проплывающие возле его лица, начали ластиться, словно пробуя его на вкус. Бр-р-р, мерзкое сравнение. Но тем не менее. Отчаянный вопль Степы, обращенный к туману (он дошел даже до такого) услышан не был. И даже более, туман как будто бы подталкивал Донката вперед, к … жертвеннику (!), вот как называется этот камень в начале пути.

Степа понял. Так вот зачем Таиксане потребовались их тела. Ну ни хрена себе. Нет, конечно, почетно, своей жизнью оплатить билет для затерявшегося в иных мирах ужастика, но Степа все же предпочел бы отказаться от этой чести.

К сожалению, его никто не спрашивал.

Два тела мерным шагом подошли к небольшому камню и обхватили его с двух сторон. Обхвата хватило как раз так, что лоб Декстера опять уперся в голову Степе.

Потекли мгновения ожидания непонятно чего.

Мгновения текли, текли и текли, а вокруг не происходило ничего. Степе начало казаться, что прошла уже целая вечность. Неподвижность стала нестерпимой.

– Твою мать, ну опять он целоваться ко мне лезет, – пожаловался Степа сам себе просто для того, чтобы не молчать: ожидание становилось невыносимым. – Точно, все Элечке расскажу.