Максим Волосатый - Антидот к паранойе

– Ничего, потерпите, – отмахнулся Соловей. – А как себя чувствует ваш общий друг?

Степа очень хотел сделать вид, что не понял, о ком речь, но его спас Декстер.

– Вы про Таиксану? – громогласно вопросил сакс. – Мы искренне надеемся, что плохо. Но можем и ошибаться. А что, мы что-то сделали не так?

– Да как вам сказать, – Соловей потер подбородок как бы в задумчивости. – Я всегда говорил, что вы очень хорошие специалисты…

Он провел рукой по лицу, как будто стирая что-то.

– Но иногда вы слишком рьяно исполняете полученные задания.

Степа почувствовал какую-то неуютность в районе копчика.

– Совершенно невозможно с ними работать, – пожаловался Соловей кому-то из массовки. – Я им приказал добыть и изничтожить Таиксану, а они вместо этого нашли мне еще одного.

Он повернулся к Декстеру со Степой.

– Ничего не припоминаете?

Донкат молча покачал головой. Начинали сбываться худшие его опасения.

– Хорошо, – вздохнул Соловей.

Из-за плеча Птаха выступили две фигуры, явно принадлежащие к спецам ФАФ. Почему-то Степе они очень сильно не понравились. Он не смог бы объяснить, почему именно, но что-то глубоко внутри него прямо-таки сжалось от ненависти к этим двум. Спецы уставились на них с Шойсом, и по позвоночнику Степы прокатилась теплая волна.

Соловей еще раз вздохнул и позвал, глядя куда-то поверх голов сакса и Донката. – Таиксана! Ты слышишь меня?

В ужасу Степы, его голова против воли повернулась в сторону Соловья, тело само сделало несколько шагов вперед, руки легли на стоящую перед ним «изгородь», и тут же отдернулись, как будто обжегшись.

– Я слышу.

Степа чуть без всяких шуток не навалил в штаны, когда услышал, что его горло само по себе начало разговаривать. А он при этом не мог сделать ничего.

– Я слушаю тебя.

А еще было до ужаса странно и страшно то, что Декстер точно так же, как и Степа стоял возле своей «изгороди» и говорил те же слова в унисон с Донкатом. Эдакий дуэт получался. Вот только дуэт этот выступать перед зрителями не собирался ни разу, а говорил их голосами тот, за которым вот уже столько времени охотилась вся ФАФ.

– О чем ты хотел меня спросить? – сдвоенный голос Декстера и Донката был точно так же странен и страшен.

За спиной Соловья Селена зашмыгала носом. На Элечку тоже было больно смотреть. Да уж, с обещаниями приготовить этого гада на завтрак Степа явно поторопился. Хотя, еще не вечер.

– Ты точно не хочешь вернуть нам то, что забрал? – Соловей выталкивал слова с огромным трудом. Видно было, что это разговор дается ему непросто.

– Зачем ты спрашиваешь вопрос, на который ты давно получил ответ? – Степа с Шойсом переглянулись и синхронно пожали плечами, как будто удивляясь. Донкат не отказался бы уточнить, чему именно. Хотя, нет, не хотел. Наверняка это какая-то пакость, а пакостей на сегодня более чем достаточно.

– Я нашел то, что искал, – хором сообщили Соловью Донкат с Декстером. – Я нашел и я уйду.

– Навсегда? – чуть оживился Соловей.

Хор Донкат-Декстер промолчал.

– Навсегда? – в голосе Соловья появилась угроза. – Ты не вернешься?

Степа, отрезанный от собственного тела, удивился, сидючи, так сказать, в партере: опаньки, а что, Сергей Петрович Соловей у нас может угрожать Таиксане? Интересно-интересно. А поподробнее можно?

Оказалось, что можно, вот только Донкат вряд ли хотел это слышать.

– Я не обладаю этой информацией, – дуэт Степа-Шойс опять явил синхронность мнений. – Я взял то, что мне было нужно, и сейчас я уйду. Определять срок возвращения не в моей власти.

– А в чьей? – Соловей подался вперед.

– Я возьму то, что мне надо и уйду, – заверили Соловья Степа с саксом, не давая ответа на вопрос. – Сейчас не вернусь.

И тут же попросили:

– Отпусти их. Мне уже можно идти.

– Изыди, – Птах-Соловей устало махнул рукой. – Я тебя вызову, когда понадобишься.

Это было неприкрытое нахальство. Таиксана должен был ответить и он ответил. Степа немедленно взял себя руками за горло и начал душить.

– Непременное возвращение не является моим безусловным желанием, – сообщил Соловью Декстер, оставшийся временно в одиночестве.

Донкат с каким-то даже отстраненным интересом наблюдал за ощущением удушья, которое он себе организовывал собственными руками.

– Изыди, – повторил Соловей, устало прикрывая глаза. – Ты заберешь их.

Руки опустились, и к Степе ушатом ледяной воды вернулись чувства и ощущения. Неприятные ощущения, надо сказать. А Таиксана пропал. Исчез, как не было.